Илья Муромец

Объединение в одной былине обоих сюжетов о получении Ильей силы свидетельствует о том, что исполнители не воспринимали их как былины противоречивые. Напротив, в данном тексте оба сюжета связаны логически. Попросив у родителей благословения, Илья Муромец едет «в раздольице чисто поле». Там он встречается и затем братается со Святогором, который называет Илью меньшим братом. Илья проходит под руководством Святогора воинскую выучку — «выучил Святогор Илью всем похваткам, поездкам богатырским», а затем Святогор, погибая в гробу, передает Илье часть своей силы и дарит ему свой меч-кладенец. Хорошо выделена рассудительность Ильи Муромца, разумность его поступков: не предполагая коварства Святогора, задумавшего его погубить «мертвым духом», Илья Муромец тем не менее отказывается от вторичной передачи Святогором силы, боясь излишка ее и, как бы вспоминая слова калик о Святогоре, говорит: «Будет с меня силы, бо́льший братец; не то земля на себе носить не станет».

2. [Исцеление Ильи Муромца]. Печатается по тексту № 53 сборника Ончукова. Записано Н. Е. Ончуковым в 1902 году в Усть-Цильме от Игнатия Михайловича Дуркина, свыше 75 лет.

Былина И. М. Дуркина — сводная, соединяющая сюжет об исцелении с сюжетами о станичниках и о Соловье-разбойнике. Так как обработка двух последних сюжетов ничего особо интересного и своеобразного не представляет, то мы печатаем здесь лишь первую часть былины — о получении силы, которая отличается завершенностью и отчетливо отделяется от последующего повествования.

Публикуемая часть представляет исключительный интерес своеобразной разработкой эпизода помощи родителям в их крестьянских нуждах. Вместо традиционной картины очистки пашни, здесь рисуются другие, но также типично крестьянские заботы и хлопоты Ильи Муромца: он выгоняет скот с поля и заботливо огораживает поле от возможной потравы скотом «людям на удивленьицо».

Обращает на себя внимание изображение коня Ильи Муромца, характерное для северо-восточной эпической традиции. См. печатаемый ниже мезенский текст о поездках Ильи Муромца (№ 41).

3. [Илья Муромец и Святогор]. Печатается по тексту сборника Гильфердинга (III, № 273). Записано на Кенозере 14 августа 1871 года от Петра Яковлевича Меншикова, 52 лет

Принадлежит к той группе обработок, в которых встреча двух богатырей не осложнена мотивом неверной жены Святогора.

Это лучший по композиции и эпическому складу вариант из всех известных стихотворных текстов, хотя он и не дает полного завершения эпизода передачи силы (ср. с текстом № 1). Другие тексты отмечены нечеткостью стихотворного ритма, прозаическим складом и включают излишние детали, загромождающие и затемняющие основную линию повествования.

4—10. Илья Муромец и Соловей-разбойник

Принадлежит к древнейшему слою былин об Илье Муромце. Соловей-разбойник — обобщенный образ врага-насильника. В своей основе (борьба героя с чудовищем) сюжет принадлежит доклассовому периоду, но как рассказ о подвиге Ильи Муромца он оформился в обстановке древней Руси дотатарского времени, много страдавшей от разбойничества. Впоследствии на образе Соловья-разбойника отразились и впечатления эпохи татарских нашествий. Соловей получает в некоторых вариантах отчество Рахматович — возможно отзвук воспоминаний о хане Ахмате, совершившем в XIV веке набег на Москву, или именуется Одихмантьев сын. Имя «Соловей» встречалось в древней Руси.

Пафос былины — в воспевании могучего русского богатыря, защитника народа и мирного народного труда. Почти постоянным компонентом былины, кроме изображения главного подвига — победы над Соловьем-разбойником, от которого «проходу-проезду нет», является освобождение по пути города (обычно Чернигова, иногда Смолягина, Бекешева или Бекетовца, Кидоша и др., в рукописных пересказах XVIII века — Себежа) от осадившей его несметной вражеской рати. Этот эпизод дает возможность подчеркнуть в образе Ильи Муромца его целеустремленность, стремление выполнить задачу богатыря — служить народу как оберегатель Русской земли: Илья Муромец отвергает предложенное ему властями и жителями освобожденного города высокое положение и почести, не остается в городе и спешит в Киев, чтобы занять свое место среди других богатырей — защитников родины.

Органично всему содержанию былины противопоставление Ильи Муромца князю Владимиру и его приближенным — «князьям-боярам», которые вначале не верят рассказу приехавшего богатыря о «замирении» им прямоезжей дороги и обвиняют его во лжи, а затем, при свисте Соловья, обнаруживают свою слабость и трусость. Этот эпизод мастерски разрабатывается в вариантах XIX—XX века, в острых сатирических образах рисует испуг князя и бояр или придворных богатырей.