Илья Муромец и Сила небесная

Хлопнув друг дружку по плечу, бывшие попутчики разошлись в разные стороны. Илья с Бурушкой свернули на заросшую быльём прямоезжую дорогу, а смышлёный мужичок, зашагал по объездной.

Куда? Да всё туда же: помогать добрым советом всем, кто добрым советом не гнушается.

* * *

Немного проехав, Илья наткнулся на необычную полянку. До этого все поляны попадались зелёные, а эта была пунцовой от некрупных, но ярких ягод. Илья знал, что ягоды называются земляникой, потому что растут у самой земли. Когда папаня приносил из лесу это лакомство, маманя удобряла его сметаной с медком и угощала сыночка. Ох, и вкусно ж было! Но одно дело есть землянику сидя на полатях и совсем другое – в лесу. Тут и без сметаны она показалась богатырю такой смачной, что он, как дитё малое, излазил на коленях всю поляну, пока она вновь не стала зелёной. Он даже Бурушке дал попробовать самую крупную и самую красную ягоду, но конь только фыркнул: мол, я ж тебе сена не предлагаю, и ты ко мне со своей земляникой не лезь!

– А ну, чу! – прошептал Илья и прислушался.

Ему показалось, что в кустах кто-то жалобно пискнул, но этот писк тут же заглушил тоскливый волчий вой. Илья обнажил меч и пошёл на звук. Через пару шагов он наткнулся на копошащийся клубок молочных волчат, пребывавших в отчаянной панике. И было отчего. Неподалёку под высоким деревом лежала матёрая волчица. Встать она не могла, потому что её передняя лапа угодила в капкан. Похоже, произошло это достаточно давно: серая шерсть потускнела, а усталые глаза были наполнены болью.

Илья понял, что волчата обречены. Да и матери недолго осталось. Как ни крути, а исход один: если не дождётся охотника, то помрёт от жажды. Внезапно волчица подняла голову и посмотрела на богатыря, который высился над ней с обнажённым мечом. Но во взгляде зверя сквозил не страх, а надежда, словно, чутьё подсказывало, что этот человек не обидит…

Надежда матери передалась волчатам. Они дружно запищали и поползли к ногам Муромца.

– Ладно, раз ты тварь Божья, надо тебя выручать, – сам себе сказал Илья, но волчица его поняла: это было видно по глазам, которые наполнились влагой.

Богатырь без страха подошёл поближе и одним рывком разжал дужки капкана. Волчица быстро выдернула раненую лапу и, как пружина, вскочила на ноги. А затем произошло чудо. Перед тем, как метнуться к волчатам, она, хромая, подошла к Илье и, словно домашняя кошка, потёрлась о его сапог.

Илья улыбнулся. Но в его улыбке ничего обидного для волчицы не было. Просто он вспомнил, как отец Андрей рассказывал ему про рай. В раю, говорил батюшка, первые люди дружили со всеми зверями, да и те между собой не враждовали. Огромные львы ели траву рядом с крохотными козочками, а наша праматерь Ева заплетала львиные гривы в косички.

Вот Илья и улыбался, словно только что побывал в раю…

ДЕВЯТЬ ДУБОВ

К полудню дорога вывела всадника на большую поляну. Солнечный свет едва сюда проникал, ибо лучи путались в кронах могучих, в пять обхватов, дубов. Их было ровно девять, из-за чего это гиблое место прозвали поляной Девяти дубов. Гиблым же оно было потому, что на Девяти дубах обычно отсиживались разбойнички всех мастей да беглые острожники. А с недавних пор и вообще пошёл слух о залетевшем сюда страховидном нетопыре, который пьёт людскую кровь и полонит души.

Конечно, Муромец всего этого не знал, но сразу почуял, что лучшего логова Соловей-разбойник выбрать себе не мог.

Богатырь приподнялся в стременах и внимательно огляделся. Умный Бурушка, раздув ноздри, пытливо принюхался. На первый взгляд всё было спокойно. Даже слишком, потому что ни из травы, ни из кустов, ни из ветвей не долетало ни единого шороха, словно вымерли здесь все твари лесные.

– Эй! – грозно выкрикнул богатырь. – Выходи кто живой!

В ответ громко хрустнула ветка под Бурушкиным копытом, и поляну Девяти дубов вновь окутала зловещая тишина. Илья спешился и провёл рукой по кольчуге. Её сталь холодила пальцы и придавала уверенность.

– Выходи, Соловей, пока я не осерчал…

– А мы что, знакомы? – раздался откуда-то сверху угрюмый голос.

– Ф-р-р! – от неожиданности всхрапнул Бурушка, охаживая себя хвостом.

– Это ты, Соловей?

– Угадал, он самый!

– Тогда выходи, разговор есть…

– И о чём мне с тобой говорить, деревенщина? Я только с купцами говорю и то коротко: чик-чик и голова в одну сторону, а товар в другую! С тобой же и без ножа справлюсь: раз свистну – и поминай как звали!

– Свисти-свисти, однако покажись сперва. Или ты только из-за угла свистеть можешь?

– С огнём играешь, кабы не сгореть!

– Огнём вода кипит, а водою и огонь заливают. Ты покажись: может, врут что ты страшней кикиморы болотной? А не то придётся дубы ломать и тебя из ветвей вытряхивать…

Внезапно на самом большом дубе зашелестели листья, и на землю по-кошачьи мягко спрыгнул высокий крепко сбитый человек с тяжёлым взглядом и злой улыбкой, похожей на сабельный шрам.