Илья Муромец (СИ)

До этого ополченцам и богатырям уже приходилось сталкиваться с бойцами Идолища, которые разгуливали по киевской земле. В основном упыри уклонялись от битвы, прятались и легко рассеивались на местности, особенно ночью. Встретить их в открытом бою почти не удавалось. А меж тем рассеивалось и киевское войско, и вот на эти рассеянные отряды упыри и стали нападать и истреблять их один за другим. Немногие выжившие рассказывали о том, насколько ужасен был Идолище. В отличии от прочих упырей, у вождя длинные клыки росли не только сверху, но и снизу, крест накрест друг с другом. Укусом в шею этот кровосос не просто прокусывал сонную артерию, а разрывал и уродовал плоть своей жертвы, поэтому его бойцы были особенно безобразны. Так же отмечали, что Идолище был очень высокого роста и огромной физической силы, челюсть из-за огромных клыков выпирала вперёд, из-за чего он походил на обезьяну или просто на какое-то животное. Так же ходили слухи, что вождь этот буквально гипнотизировал своих упырей и на какое-то время превращал их в своих беспрекословных рабов, которые без малейших колебаний шли даже на смерть. Но больше всего пугало то, что не понятно было, чего хочет это существо и чего оно добивается. Легко воевать с противником, про которого знаешь, что он хочет захватить или отстоять город, страну или землю, просто пограбить, угнать людей в рабство, пробраться на какую-то местность. Здесь же совершенно было непонятно, чего добиваются упыри и зачем, собственно, эти существа, избегающие так долго городов, объявились теперь под Киевом? Враг был совершенно непредсказуем и за несколько дней измотал и сгубил немало отрядов ополченцев и богатырей. А уже когда Идолище внезапно захватил самого князя Владимира, все совсем уж поникли и не решались выступать против врага с таким ценным заложником в руках, учитывая, что никто не знал точного местонахождения этого врага. Теперь все ждали возвращения князя Бориса из Польши, чтобы он решил, как быть дальше и своей высшей волей решал бы что-то за судьбу своего отца.

А меж тем дружинники и служилые люди продолжали сбор дани, и так тысяцкий Юрий со своими витязями добрался до Глухова. Теперь все на заставе были печальны и задумчивы, а больше других воевода Илья. Он всё пытался понять, чего добивался этот Идолище, почему не напал сразу на него, на Илью, зачем устраивал все эти бесчинства на киевской земле? А меж тем Юрий со своим войском отправился собирать дань. Народ здесь был бедный, без стали ничего толком произвести не мог, поэтому сбор дани носил чисто символический характер. Показать хуторянам, кто главный, наказать воров и разбойников, если у кого находили награбленное с заставы, и, конечно, дать простому народу увидеть власть, над ним стоящую. Обычно хуторяне сами свозили дань на заставы и погосты, но эти вместе со старыми традициями обработки земли придерживались и старых традиций выплаты податей. Когда дело было сделано, бояре и ополченцы собрались с данью на заставе и стали готовиться к отъезду. Тут и обратился Илья Муромец к тысяцкому со словами:

- Я с тобой поеду, боярин.

- Это ещё зачем? - удивился седовласый Юрий, - не было такого указания.

- Князя пойду выручать. Нельзя его оставлять в плену у упырей. К тому же, Идолище этот за мной пришёл, я ему нужен, а за одного меня страдает вся русская земля. Не должно так быть.

- А если упырь этот князя убьёт, тогда как быть? Думаешь, у нас душа не болит за князя? Да была бы моя воля, все киевские дружинники и наёмники, все, у кого есть оружие, уже прочёсывали бы всю киевскую землю, пока на нашли бы нору этих кровососов. Но мы все ждём, когда Борис вернётся, ибо без него никто не может приказать всему киевскому войску подняться и пойти прочёсывать местность.

- Нет, братцы, поеду, Идолище хочет моей смерти, он сам меня найдёт - отвечал лишь воевода и продолжил, обращаясь к глуховцам, - если кто со мной хочет поехать выручать князя, буду рад любой помощи. Но если кто идти не захочет, никого неволить не буду.

- Нешто ты думаешь, - вышел вперёд Василия Касимеров, - что кто-то из нас одного тебя в беде оставит? Мы не только за серебро сражаться можем, но и за правду тоже.