Илья Муромец (СИ)

- По-вашему, я похож на богатыря? - язвительно вымолвил Илья, - я бы с радостью вышел к вам, калики перехожие, но ноги мои уже много лет не слушаются меня. И если бы вы открыли глаза, то увидели бы мои костыли, и поняли бы, что я совсем не богатырь.

- Мои глаза уже давно закрыты, - отвечал ему старец, - они не видят, так же, как и твои ноги. Но в отличии от моего недуга, твою болезнь можно вылечить. А потому я снова прошу тебя дать мне воды.

Илья проникся сочувствием к гостям и решил превозмочь себя. С трудом дотянулся до рогатых палок, которые служили ему костылями, и спустился на пол. Всё это хлопец делал довольно медленно, но калики терпеливо ожидали, не вымолвив ни слова. Так же ждали они, когда Илья зачерпнул ковш воды из бочки и пошёл с ним к гостям. Теперь идти было ещё сложнее, так как нужно было не расплескать воду. Но Илье нравилось это тяжёлое упражнение, что-то наподобие он проделывал каждый день, только брал в руки не воду, а какую-нибудь тяжесть. И вот он протянул ковш каликам. Главный старец принял посуду, но в вдруг протянул её Илье, не испив ни капли.

- Испей сначала ты, - молвил он.

- Зачем это? Я пить не хочу.

- Испей, - настаивал гость. И Илья испил воды из ковша. А в следующее мгновение калики окружили его, отобрали ковш и вырвали из рук костыли.

- Стой, богатырь, стой на своих ногах, - произнёс старший старец. А затем они отпустили хлопца и разошлись в разные стороны. Илья действительно стоял на трясущихся тонких ногах, совершенно без помощи рук.

- Это невозможно, - воскликнул он.

- Возможно, - отвечал калика, - проклятие, некогда наложенное на тебя, снято. Теперь ты свободен и можешь стать великом воином.

- Как я могу отплатить вам за своё исцеление?

- Своим словом. Поклянись, что будешь сражаться за русскую землю и защищать её от недругов.

- Клянусь!

- Что ж, богатырь, теперь твоя судьба навеки будет связана с оружием, но помни, что, если нарушишь данное нам обещание, болезнь возвратится к тебе.

После этих слов калики испили воды и покинули двор, а Илья вне себя от счастья побежал на своих ногах в поле, к своей семье. И весь хутор видел тогда случившееся с ним чудо. С тех пор с Ильёй произошло много других чудес. Он заметил, что раны его заживают быстрее, чем у других людей и почти не гноятся. Многие люди умирали от мелких порезов, от заражения крови, Илья всегда оставался жив-живёхонек. Слабые яды так же не могли его убить, хоть других людей и убивали. В какой-то момент богатырь сам себе стал казаться непобедимым, и единственное, что стояло между ним и властью - это христианская мораль. Но чем ближе он теперь подходил к Карачарову, тем сильнее у него начинали болеть ноги, он стал уставать сильнее, чем прежде. Илья не поддавался и всё ещё верил в свои силы, которые стремительно иссякали. В хуторе его встретили, как героя, отец и братья крепко обняли, мать расцеловала. Родители лишь немного постарели, а так здесь всё было по-прежнему, как будто Илья и не уезжал. Он легко влился в тихий сельский ритм, который сейчас лишь немного ускорился от того, что началась уборочная. Илья ходил с хуторянами, по утрам ходил на рыбалку, или сутки напролёт пас коров. Целые дни он проводил под открытым небом, лёжа где-нибудь в траве и гоняя по пастбищу скот. Несмотря на осеннее время, залезал с бреднем в реку и доставал оттуда немало рыбы, ездил с отцом рубить лес, чтобы обновить городские постройки. Скоро домашние заботы полностью поглотили Илью, и он уже и думать забыл о своих прежних приключениях. Он вернулся к истоку, туда, откуда начал, и всё остальное теперь казалось сновидением, как один из его ярких снов, которые радовали его во время тяжёлой болезни. И Илья бы невероятно рад любому труду, каждый раз он узнавал для себя что-то новое. Если прежде он мог только наблюдать за всем, то теперь мог быть полезен своей семье и пытался сполна отплатить ей за прежнюю заботу. С той же удалью, что прежде богатырь шёл в бой, теперь он рвался в поле убирать рожь или ячмень, а если не надо было идти в поле, искал себе какое-нибудь дело по дому и даже подгонял своего отца.

- Что-то батя, пол в свинарнике совсем прогнил, - говорил он, - надо бы обновить.

- Опять в лес хочешь ехать? - вопрошал старый Иван, - нешто и в дождливую погоду тебе дома не сидится?

- Сидится, не сидится, а скоро зима. Потом в лес уже не поедешь.