Илиада. Одиссея

Словно как на небе около месяца ясного сонмом
Кажутся звезды прекрасные, ежели воздух безветрен;
Все кругом открывается — холмы, высокие горы,
Долы, небесный эфир разверзается весь беспредельный;
Видны все звезды; и пастырь, дивуясь, душой веселится, —
Столько меж черных судов и глубокопучинного Ксанфа
Зрилось огней троянских.
Так помышляет о сладостном вечере пахарь, день целый
Свежее поле с четою волов бороздивший могучим
Плугом, и весело день провожает он взором на запад —
Тащится тяжкой стопою домой он готовить свой ужин.
Так Одиссей веселился, увидя склоненье на запад Дня.

Читать «Илиаду» и «Одиссею», просто читать, как читаешь своего современника, не делая никаких скидок на века и тысячелетия, — вот самый лучший, самый верный путь к Гомеру. Он открыт и доступен всем.

СИМОН МАРКИШ

ИЛЛИАДА

Песнь первая Язва, гнев

        Гнев, богиня[1]

, воспой Ахиллеса, Пелеева сына,        Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал:
        Многие души могучие славных героев низринул
        В мрачный Аид и самих распростер их в корысть плотоядным

⁵

     Птицам окрестным и псам (совершалася Зевсова воля),        С оного дня, как, воздвигшие спор, воспылали враждою
        Пастырь народов Атрид[2] и герой Ахиллес благородный.
        Кто ж от богов бессмертных подвиг их к враждебному спору?
        Сын громовержца и Леты — Феб, царем прогневленный,

¹⁰

   Язву на воинство злую навел; погибали народы        В казнь, что Атрид обесчестил жреца непорочного Хриса.
        Старец, он приходил к кораблям быстролетным ахейским
        Пленную дочь искупить и, принесши бесчисленный выкуп
        И держа в руках, на жезле золотом, Аполлонов