Читаем Илиада. Одиссея полностью

Илиада. Одиссея

¹⁵ Красный венец,[3] умолял убедительно всех он ахеян, Паче ж Атридов могучих, строителей рати ахейской: «Чада Атрея и пышнопоножные мужи ахейцы! О! да помогут вам боги, имущие домы в Олимпе, Град Приамов[4] разрушить и счастливо в дом возвратиться;²⁰ Вы ж свободите мне милую дочь и выкуп примите, Чествуя Зевсова сына, далеко разящего Феба». Все изъявили согласие криком всеобщим[5] ахейцы Честь жрецу оказать и принять блистательный выкуп; Только царя Агамемнона было то не любо сердцу;²⁵ Гордо жреца отослал и прирек ему грозное слово: «Старец, чтоб я никогда тебя не видал пред судами! Здесь и теперь ты не медли и впредь не дерзай показаться! Или тебя не избавит ни скиптр, ни венец Аполлона. Деве свободы не дам я; она обветшает в неволе,³⁰ В Аргосе, в нашем дому, от тебя, от отчизны далече — Ткальньй стан обходя или ложе со мной разделяя. Прочь удались и меня ты не гневай, да здрав возвратишься!» Рек он; и старец трепещет и, слову царя покоряся, Идет, безмолвный, по брегу немолчношумящей пучины.³⁵ Там, от судов удалившися, старец взмолился печальный Фебу царю, лепокудрыя Леты могущему сыну: «Бог сребролукий, внемли мне: о ты, что, хранящий, обходишь Хрису, священную Киллу и мощно царишь в Тенедосе, Сминфей! если когда я храм твой священный украсил,⁴⁰ Если когда пред тобой возжигал я тучные бедра Коз и тельцов, — услышь и исполни одно мне желанье: Слезы мои отомсти аргивянам стрелами твоими![6]» Так вопиял он, моляся; и внял Аполлон сребролукий: Быстро с Олимпа вершин устремился, пышущий гневом,⁴⁵ Лук за плечами неся и колчан, отовсюду закрытый; Громко крылатые стрелы, биясь за плечами, звучали В шествии гневного бога: он шествовал, ночи подобный. Сев наконец пред судами, пернатую быструю мечет; Звон поразительный издал серебряный лук стреловержца.⁵⁰ В самом начале на месков[7] напал он и псов празднобродных; После постиг и народ, смертоносными прыща стрелами; Частые трупов костры[8] непрестанно пылали по стану. Девять дней на воинство божие стрелы летали; В день же десятый Пелид на собрание созвал ахеян.⁵⁵ В мысли ему то вложила богиня державная Гера: Скорбью терзалась она, погибающих видя ахеян. Быстро сходился народ, и, когда воедино собрался, Первый, на сонме восстав, говорил Ахиллес быстроногий: «Должно, Атрид, нам, как вижу, обратно исплававши море,⁶⁰ В домы свои возвратиться, когда лишь от смерти спасемся. Вдруг и война, и погибельный мор истребляет ахеян. Но испытаем, Атрид, и вопросим жреца, иль пророка, Или гадателя снов (и сны от Зевеса бывают): Пусть нам поведают, чем раздражен Аполлон небожитель?⁶⁵ Он за обет несвершенный, за жертву ль стотельчую[9] гневен? Или от агнцев и избранных коз благовонного тука[10] Требует бог, чтоб ахеян избавить от пагубной язвы?» Так произнесши, воссел Ахиллес; и мгновенно от сонма Калхас восстал Фесторид, верховный птицегадатель.⁷⁰ Мудрый, ведал он все, что минуло, что есть и что будет, И ахеян суда по морям предводил к Илиону Даром предвиденья, свыше ему вдохновенным от Феба. Он, благомыслия полный, речь говорил и вещал им: «Царь Ахиллес! возвестить повелел ты, любимец Зевеса,⁷⁵ Праведный гнев Аполлона, далеко разящего бога? Я возвещу; но и ты согласись, поклянись мне, что верно Сам ты меня защитить и словами готов и руками. Я опасаюсь, прогневаю мужа, который верховный Царь аргивян и которому все покорны ахейцы.⁸⁰ Слишком могуществен царь, на мужа подвластного гневный: Вспыхнувший гнев он на первую пору хотя и смиряет, Но сокрытую злобу, доколе ее не исполнит, В сердце хранит. Рассуди ж и ответствуй, заступник ли ты мне?» Быстро ему отвечая, вещал Ахиллес благородный:⁸⁵ «Верь и дерзай, возвести нам оракул, какой бы он ни был! Фебом клянусь я, Зевса любимцем, которому, Калхас, Молишься ты, открывая данаям вещания бога: Нет, пред судами никто, покуда живу я и вижу, Рук на тебя дерзновенных, клянуся, никто не подымет⁹⁰ В стане ахеян; хотя бы назвал самого ты Атрида, Властию ныне верховной гордящегось в рати ахейской». Рек он; и сердцем дерзнул, и вещал им пророк непорочный: «Нет, не за должный обет, не за жертву стотельчую гневен Феб, но за Хриса жреца: обесчестил его Агамемнон,⁹⁵ Дщери не выдал ему и моленье и выкуп отринул. Феб за него покарал, и бедами еще покарает, И от пагубной язвы разящей руки не удержит Прежде, доколе к отцу не отпустят, без платы, свободной Дщери его черноокой и в Хрису святой не представят¹⁰⁰ Жертвы стотельчей; тогда лишь мы бога на милость преклоним». Слово скончавши, воссел Фесторид; и от сонма воздвигся Мощный герой, пространно-властительный царь Агамемнон, Гневом волнуем; ужасной в груди его мрачное сердце Злобой наполнилось; очи его засветились, как пламень.¹⁰⁵ Калхасу первому, смотря свирепо, вещал Агамемнон: «Бед предвещатель, приятного ты никогда не сказал мне! Радостно, верно, тебе человекам беды лишь пророчить; Доброго слова еще ни измолвил ты нам, ни исполнил. Се, и теперь ты для нас как глагол проповедуешь бога,¹¹⁰ Будто народу беды дальномечущий Феб устрояет, Мстя, что блестящих даров за свободу принять Хрисеиды Я не хотел; но в душе я желал черноокую деву В дом мой ввести; предпочел бы ее и самой Клитемнестре, Девою взятой в супруги; ее Хрисеида не хуже¹¹⁵ Прелестью вида, приятством своим, и умом, и делами! Но соглашаюсь, ее возвращаю, коль требует польза: Лучше хочу я спасение видеть, чем гибель народа. Вы ж мне в сей день замените награду, да в стане аргивском Я без награды один не останусь: позорно б то было;¹²⁰ Вы же то видите все — от меня отходит награда». Первый ему отвечал Пелейон, Ахиллес быстроногий! «Славою гордый Атрид, беспредельно корыстолюбивый! Где для тебя обрести добродушным ахеям награду? Мы не имеем нигде сохраняемых общих сокровищ:¹²⁵ Что в городах разоренных мы добыли, все разделили; Снова ж, что было дано, отбирать у народа — позорно! Лучше свою возврати, в угождение богу. Но после Втрое и вчетверо мы, аргивяне, тебе то заплатим, Если дарует Зевс крепкостенную Трою разрушить».¹³⁰ Быстро, к нему обратяся, вещал Агамемнон могучий: «Сколько ни доблестен ты, Ахиллес, бессмертным подобный, Хитро не умствуй: меня ни провесть, ни склонить не успеешь. Хочешь, чтоб сам обладал ты наградой, а я чтоб, лишенный, Молча сидел? и советуешь мне ты, чтоб деву я выдал?..¹³⁵ Пусть же меня удовольствуют новою мздою ахейцы, Столько ж приятною сердцу, достоинством равною первой. Если ж откажут, предстану я сам и из кущи исторгну Или твою, иль Аяксову мзду, или мзду Одиссея; Сам я исторгну, и горе тому, пред кого я предстану!¹⁴⁰ Но об этом беседовать можем еще мы и после. Ныне черный корабль на священное море ниспустим, Сильных гребцов изберем, на корабль гекатомбу поставим И сведем Хрисеиду, румяноланитую деву. В нем да воссядет начальником муж от ахеян советных,¹⁴⁵ Идоменей, Одиссей Лаэртид иль Аякс Теламонид Или ты сам, Пелейон, из мужей в ополченье страшнейший! Шествуй и к нам Аполлона умилостивь жертвой священной!» Грозно взглянув на него, отвечал Ахиллес быстроногий: «Царь, облеченный бесстыдством, коварный душою мздолюбец!¹⁵⁰ Кто из ахеян захочет твои повеления слушать? Кто иль поход совершит, иль с враждебными храбро сразится? Я за себя ли пришел, чтоб троян, укротителей коней,[11] Здесь воевать? Предо мною ни в чем не виновны трояне: Муж их ни коней моих, ни тельцов никогда не похитил;¹⁵⁵ В счастливой Фтии моей, многолюдной, плодами обильной, Нив никогда не топтал; беспредельные нас разделяют Горы, покрытые лесом, и шумные волны морские. Нет, за тебя мы пришли, веселим мы тебя, на троянах Чести ища Менелаю, тебе, человек псообразный[12]!¹⁶⁰ Ты же, бесстыдный, считаешь ничем то и все презираешь, Ты угрожаешь и мне, что мою ты награду похитишь, Подвигов тягостных мзду, драгоценнейший дар мне ахеян?.. Но с тобой никогда не имею награды я равной, Если троянский цветущий ахеяне град разгромляют.[13]¹⁶⁵ Нет, несмотря, что тягчайшее бремя томительной брани Руки мои подымают, всегда, как раздел наступает, Дар богатейший тебе, а я и с малым, приятным В стан не ропща возвращаюсь, когда истомлен ратоборством. Ныне во Фтию иду: для меня несравненно приятней¹⁷⁰ В дом возвратиться на быстрых судах; посрамленный тобою, Я не намерен тебе умножать здесь добыч и сокровищ». Быстро воскликнул к нему повелитель мужей Агамемнон: «Что же, беги, если бегства ты жаждешь! Тебя не прошу я Ради меня оставаться; останутся здесь и другие;¹⁷⁵ Честь мне окажут они, а особенно Зевс промыслитель. Ты ненавистнейший мне меж царями, питомцами Зевса! Только тебе и приятны вражда, да раздоры, да битвы. Храбростью ты знаменит; но она дарование бога. В дом возвратясь, с кораблями беги и с дружиной своею;180 Властвуй своими фессальцами! Я о тебе не забочусь; Гнев твой вменяю в ничто; а, напротив, грожу тебе так я: Требует бог Аполлон, чтобы я возвратил Хрисеиду; Я возвращу, — и в моем корабле и с моею дружиной Деву пошлю; но к тебе я приду, и из кущи твоей Брисеиду185 Сам увлеку я, награду твою, чтобы ясно ты понял, Сколько я властию выше тебя, и чтоб каждый страшился Равным себя мне считать и дерзко верстаться со мною!» Рек он, — и горько Пелиду то стало: могучее сердце В персях героя власатых меж двух волновалося мыслей:190 Или, немедля исторгнувши меч из влагалища острый, Встречных рассыпать ему и убить властелина Атрида; Или свирепство смирить, обуздав огорченную душу. В миг, как подобными думами разум и душу волнуя, Страшный свой меч из ножон извлекал он, — явилась Афина,195 С неба слетев; ниспослала ее златотронная Гера, Сердцем любя и храня обоих браноносцев; Афина, Став за хребтом, ухватила за русые кудри Пелида, Только ему лишь явленная, прочим незримая в сонме. Он ужаснулся и, вспять обратяся, познал несомненно200 Дочь громовержцеву: страшным огнем ее очи горели. К ней обращенный лицом, устремил он крылатые речи: «Что ты, о дщерь Эгиоха, сюда низошла от Олимпа? Или желала ты видеть царя Агамемнона буйство? Но реку я тебе, и реченное скоро свершится:205 Скоро сей смертный своею гордынею душу погубит!» Сыну Пелея рекла светлоокая дщерь Эгиоха: «Бурный твой гнев укротить я, когда ты бессмертным покорен, С неба сошла; ниспослала меня златотронная Гера; Вас обоих равномерно и любит она, и спасает.210 Кончи раздор, Пелейон, и, довольствуя гневное сердце, Злыми словами язви, но рукою меча не касайся. Я предрекаю, и оное скоро исполнено будет: Скоро трикраты тебе знаменитыми столько ж дарами Здесь за обиду заплатят: смирися и нам повинуйся».215 К ней обращайся вновь, говорил Ахиллес быстроногий: «Должно, о Зевсова дщерь, соблюдать повеления ваши. Как мой ни пламенен гнев, но покорность полезнее будет: Кто бессмертным покорен, тому и бессмертные внемлют». Рек, и на сребряном черене стиснул могучую руку220 И огромный свой меч в ножны опустил, покоряся Слову Паллады; Зевсова дочь вознеслася к Олимпу, В дом Эгиоха отца, небожителей к светлому сонму. Но Пелид быстроногий суровыми снова словами К сыну Атрея вещал и отнюдь необуздывал гнева:225 «Грузный вином, со взорами песьими, с сердцем еленя![14] Ты никогда ни в сраженье открыто стать перед войском, Ни пойти на засаду с храбрейшими рати мужами Сердцем твоим не дерзнул: для тебя то кажется смертью. Лучше и легче стократ по широкому стану ахеян230 Грабить дары у того, кто тебе прекословить посмеет. Царь пожиратель народа! Зане над презренными царь ты, — Или, Атрид, ты нанес бы обиду, последнюю в жизни! Но тебе говорю, и великою клятвой клянуся, Скипетром сим я клянуся,[15] который ни листьев, ни ветвей235 Вновь не испустит, однажды оставив свой корень на холмах, Вновь не прозябнет, — на нем изощренная медь обнажила Листья и кору, — и ныне который ахейские мужи Носят в руках судии, уставов Зевесовых стражи, — Скиптр сей тебе пред ахейцами будет великою клятвой:240 Время придет, как данаев сыны пожелают Пелида. Все до последнего; ты ж, и крушася, бессилен им будешь Помощь подать, как толпы их от Гектора мужеубийцы Свергнутся в прах; и душой ты своей истерзаешься, бешен Сам на себя, что ахейца храбрейшего так обесславил».245 Так произнес, и на землю стремительно скипетр он бросил, Вкруг золотыми гвоздями блестящий, и сел меж царями. Против Атрид Агамемнон свирепствовал сидя; и Нестор Сладкоречивый восстал, громогласный вития пилосский: Речи из уст его вещих, сладчайшие меда, лилися.250 Два поколенья уже современных ему человеков Скрылись, которые некогда с ним возрастали и жили В Пилосе пышном; над третьим уж племенем царствовал старец. Он, благомыслия полный, советует им и вещает: «Боги! великая скорбь на ахейскую землю приходит!255 О! возликует Приам и Приамовы гордые чада, Все обитатели Трои безмерно восхитятся духом, Если услышат, что вы воздвигаете горькую распрю, — Вы, меж данаями первые в сонмах и первые в битвах! Но покоритесь, могучие! оба меня вы моложе,260 Я уже древле видал знаменитейших вас браноносцев; С ними в беседы вступал, и они не гнушалися мною. Нет, подобных мужей не видал я и видеть не буду,[16] Воев, каков Пирифой и Дриас, предводитель народов, Грозный Эксадий, Кеней, Полифем, небожителям равный,265 И рожденный Эгеем Тесей, бессмертным подобный! Се человеки могучие, слава сынов земнородных! Были могучи они, с могучими в битвы вступали, С лютыми чадами гор,[17] и сражали их боем ужасным. Был я, однако, и с оными в дружестве, бросивши Пилос,270 Дальную Апии землю: меня они вызвали сами. Там я, по силам моим, подвизался; но с ними стязаться Кто бы дерзнул от живущих теперь человеков наземных? Но и они мой совет принимали и слушали речи. Будьте и вы послушны: слушать советы полезно.275 Ты, Агамемнон, как ни могущ, не лишай Ахиллеса Девы: ему как награду ее даровали ахейцы. Ты, Ахиллес, воздержись горделиво с царем препираться: Чести подобной доныне еще не стяжал ни единый Царь скиптроносец, которого Зевс возвеличивал славой.280 Мужеством ты знаменит, родила тебя матерь-богиня; Но сильнейший здесь он, повелитель народов несчетных. Сердце смири, Агамемнон: я, старец, тебя умоляю, Гнев отложи на Пелида героя, который сильнейший Всем нам, ахейцам, оплот в истребительной брани троянской».285 Быстро ему отвечал повелитель мужей, Агамемнон: «Так справедливо ты все и разумно, о старец, вещаешь; Но человек сей, ты видишь, хочет здесь всех перевысить, Хочет начальствовать всеми, господствовать в рати над всеми, Хочет указывать всем; но не я покориться намерен.290 Или, что храбрым его сотворили бессмертные боги, Тем позволяет ему говорить мне в лицо оскорбленья?» Гневно его перервав, отвечал Ахиллес благородный: «Робким, ничтожным меня справедливо бы все называли, Если б во всем, что ни скажешь, тебе угождал я, безмолвный.295 Требуй того от других, напыщенный властительством; мне же Ты не приказывай: слушать тебя не намерен я боле! Слово иное скажу, и его сохрани ты на сердце: В битву с оружьем в руках никогда за плененную деву Я не вступлю, ни с тобой и ни с кем; отымайте, что дали!300 Что до корыстей других, в корабле моем черном хранимых, Противу воли моей ничего ты из них не похитишь! Или, приди и отведай, пускай и другие увидят: Черная кровь из тебя вкруг копья моего заструится!» Так воеводы жестоко друг с другом словами сражаясь,305 Встали от мест и разрушили сонм[18] пред судами ахеян. Царь Ахиллес к мирмидонским своим кораблям быстролетным Гневный отшел, и при нем Менетид с мирмидонской дружиной. Царь Агамемнон легкий корабль ниспустил на пучину, Двадцать избрал гребцов, поставил на нем гекатомбу,310 Дар Аполлону, и сам Хрисеиду, прекрасную деву, Взвел на корабль: повелителем стал Одиссей многоумный; Быстро они, устремяся, по влажным путям полетели. Тою порою Атрид повелел очищаться ахейцам: Все очищались они и нечистое в море метали.315 После, избрав совершенные Фебу царю гекатомбы, Коз и тельцов сожигали у брега бесплодного моря; Туков воня до небес восходила с клубящимся дымом. Так аргивяне трудилися в стане; но царь Агамемнон Злобы еще не смирял и угроз не забыл Ахиллесу:320 Он, призвав пред лицо Талфибия и с ним Эврибата, Верных клевретов и вестников, так заповедовал, гневный: «Шествуйте, верные вестники, в сень Ахиллеса Пелида; За руки взяв, пред меня Брисеиду немедля представьте: Если же он не отдаст, возвратитеся — сам я исторгну:325 С силой к нему я приду, и преслушному горестней будет». Так произнес и послал, заповедавши грозное слово. Мужи пошли неохотно по берегу шумной пучины; И, приближася к кущам и быстрым судам мирмидонов, Там обретают его, перед кущей своею сидящим330 В думе; пришедших увидя, не радость Пелид обнаружил. Оба смутились они и в почтительном страхе к владыке Стали, ни вести сказать, ни его вопросить не дерзая. Сердцем своим то проник и вещал им Пелид благородный: «Здравствуйте, мужи глашатаи, вестники бога[19] и смертных!335 Ближе предстаньте; ни в чем вы не винны, но царь Агамемнон! Он вас послал за наградой моей, за младой Брисеидой. Друг, благородный Патрокл, изведи и отдай Брисеиду; Пусть похищают; но сами они же свидетели будут И пред сонмом богов, и пред племенем всех человеков.340 И пред царем сим неистовым, — ежели некогда снова Нужда настанет во мне, чтоб спасти от позорнейшей смерти Рать остальную… свирепствует, верно, он, ум погубивши; Свесть настоящего с будущим он не умея, не видит, Как при судах обеспечить спасение рати ахейской!»345 Рек, и Менетиев сын покорился любезному другу. За руку вывел из сени прекрасноланитую деву, Отдал послам; и они удаляются к сеням ахейским; С ними отходит печальная дева. Тогда, прослезяся, Бросил друзей Ахиллес, и далеко от всех, одинокий,350 Сел у пучины седой, и, взирая на понт темноводный, Руки в слезах простирал, умоляя любезную матерь: «Матерь[20]! Когда ты меня породила на свет кратковечным, Славы не должен ли был присудить мне высокогремящий Зевс Эгиох? Но меня никакой не сподобил он чести!355 Гордый могуществом царь, Агамемнон, меня обесчестил: Подвигов бранных награду похитил и властвует ею!» Так он в слезах вопиял; и услышала вопль его матерь, В безднах сидящая моря, в обители старца Нерея. Быстро из пенного моря, как легкое облако, вышла,360 Села близ милого сына, струящего горькие слезы; Нежно ласкала рукой, называла и так говорила: «Что ты, о сын мой, рыдаешь? Какая печаль посетила Сердце твое? не скрывайся, поведай, да оба мы знаем». Ей, тяжело застонав, отвечал Ахиллес быстроногий:365 «Знаешь, о матерь: почто тебе, знающей все, возвещать мне? Мы на священные Фивы, на град Этионов[21] ходили; Град разгромили, и все, что ни взяли, представили стану; Все меж собою, как должно, ахеян сыны разделили: Сыну Атрееву Хрисову дочь леповидную дали.370 Вскоре Хрис, престарелый священник царя Аполлона, К черным предстал кораблям аргивян меднобронных, желая Пленную дочь искупить; и, принесши бесчисленный выкуп И держа в руках, на жезле золотом, Аполлонов Красный венец, умолял убедительно всех он ахеян,375 Паче ж Атридов могучих, строителей рати ахейской. Все изъявили согласие криком всеобщим ахейцы Честь жрецу оказать и принять блистательный выкуп; Но Атриду царю, одному, не угодно то было: Гордо жреца он отринул, суровые речи вещая.380 Жрец огорчился и вспять отошел; но ему сребролукий Скоро молящемусь внял, Аполлону любезен был старец: Внял и стрелу истребленья послал на данаев; народы Гибли, толпа на толпе, и бессмертного стрелы летали С края на край по широкому стану. Тогда прорицатель,385 Калхас премудрый, поведал священные Феба глаголы. Первый советовал я укротить раздраженного бога. Гневом вспылал Агамемнон и, с места, свирепый, воспрянув, Начал словами грозить, и угрозы его совершились! В Хрису священника дщерь быстроокие чада ахеян390 В легком везут корабле и дары примирения богу. Но недавно ко мне приходили послы и из кущи Брисову дщерь увели, драгоценнейший дар мне ахеян! Матерь! когда ты сильна, заступися за храброго сына! Ныне ж взойди на Олимп и моли всемогущего Зевса,395 Ежели сердцу его угождала ты словом иль делом. Часто я в доме родителя, в дни еще юности, слышал, Часто хвалилася ты, что от Зевса, сгустителя облак, Ты из бессмертных одна отвратила презренные козни, В день, как отца оковать олимпийские боги дерзнули,400 Гера и царь Посейдаон и с ними Афина Паллада. Ты, о богиня, представ, уничтожила ковы на Зевса; Ты на Олимп многохолмный призвала сторукого в помощь, Коему имя в богах Бриарей, Эгеон — в человеках: Страшный титан, и отца своего превышающий силой,405 Он близ Кронида воссел, и огромный, и славою гордый. Боги его ужаснулись и все отступили от Зевса. Зевсу напомни о том и моли, обнимая колена, Пусть он, отец, возжелает в боях поборать за пергамлян[22], Но аргивян, утесняя до самых судов и до моря,410 Смертью разить, да своим аргивяне царем насладятся; Сам же сей царь многовластный, надменный Атрид, да познает, Сколь он преступен, ахейца храбрейшего так обесчестив». Сыну в ответ говорила Фетида, лиющая слезы: «Сын мой! Почто я тебя воспитала, рожденного к бедствам!415 Даруй, Зевес, чтобы ты пред судами без слез и печалей Мог оставаться. Краток твой век, и предел его близок! Ныне ты вместе — и всех кратковечней, и всех злополучней! В злую годину, о сын мой, тебя я в дому породила! Но вознесусь на Олимп многоснежный; метателю молний420 Все я поведаю, Зевсу: быть может, вонмет он моленью. Ты же теперь оставайся при быстрых судах мирмидонских, Гнев на ахеян питай и от битв удержись совершенно. Зевс громовержец вчера к отдаленным водам Океана С сонмом бессмертных на пир к эфиопам отшел непорочным;425 Но в двенадцатый день возвратится снова к Олимпу; И тогда я пойду к меднозданному Зевсову дому, И к ногам припаду, и царя умолить уповаю». Слово скончала и скрылась, оставя печального сына, В сердце питавшего скорбь о красноопоясанной деве,430 Силой Атрида отъятой. Меж тем Одиссей велемудрый Хрисы веселой достиг с гекатомбой священною Фебу. С шумом легкий корабль вбежал в глубодонную пристань, Все паруса опустили, сложили на черное судно, Мачту к гнезду притянули, поспешно спустив на канатах,435 И корабль в пристанище дружно пригнали на веслах. Там они котвы бросают, причалы к пристанищу вяжут. И с дружиною сами сходят на берег пучины, И низводят тельцов, гекатомбу царю Аполлону, И вослед Хрисеида на отчую землю нисходит.440 Деву тогда к алтарю повел Одиссей благородный, Старцу в объятия отдал и словом приветствовал мудрым: «Феба служитель! Меня посылает Атрид Агамемнон Дочерь тебе возвратить, и Фебу царю гекатомбу Здесь за данаев принесть, да преклоним на милость владыку,445 В гневе на племя данаев пославшего тяжкие бедства». Рек, и вручил Хрисеиду, и старец с веселием обнял Милую дочь. Между тем гекатомбную славную жертву Вкруг алтаря велелепного стройно становят ахейцы, Руки водой омывают и соль и ячмень подымают.450 Громко Хрис возмолился, горе воздевающий руки: «Феб сребролукий, внемли мне! о ты, что хранящий обходишь Хрису, священную Киллу и мощно царишь в Тенедосе! Ты благосклонно и прежде, когда я молился, услышал И прославил меня, поразивши бедами ахеян;455 Так и ныне услышь и исполни моление старца: Ныне погибельный мор отврати от народов ахейских». Так он взывал, — и услышал его Аполлон сребролукий. Кончив молитву, ячменем и солью осыпали жертвы,[23] Выи им подняли вверх, закололи, тела освежили,460 Бедра немедля отсекли, обрезанным туком покрыли Вдвое кругом и на них положили останки сырые. Жрец на дровах сожигал их, багряным вином окропляя; Юноши окрест его в руках пятизубцы держали. Бедра сожегши они и вкусивши утроб от закланных,465 Все остальное дробят на куски, прободают рожнами, Жарят на них осторожно и, все уготовя, снимают. Кончив заботу сию, ахеяне пир учредили;[24] Все пировали, никто не нуждался на пиршестве общем; И когда питием и пищею глад утолили,470 Юноши, паки вином наполнивши доверху чаши, Кубками всех обносили, от правой страны начиная. Целый ахеяне день ублажали пением бога; Громкий пеан Аполлону ахейские отроки пели, Славя его, стреловержца, и он веселился, внимая.475 Солнце едва закатилось и сумрак на землю спустился, Сну предалися пловцы у причал мореходного судна. Но лишь явилась Заря розоперстая, вестница утра, В путь поднялися обратный к широкому стану ахейцы. С места попутный им ветер послал Аполлон сребролукий.480 Мачту поставили, парусы белые все распустили; Средний немедленно ветер надул, и, поплывшему судну, Страшно вкруг киля его зашумели пурпурные волны; Быстро оно по волнам, бразды оставляя, летело. После, как скоро достигли ахейского ратного стана,485 Черное судно они извлекли на покатую сушу И, высоко, на песке, подкативши огромные бревна,[25] Сами расселись вдруг по своим кораблям и по кущам. Он между тем враждовал, при судах оставаяся черных, Зевсов питомец, Пелид Ахиллес, быстроногий ристатель.490 Не был уже ни в советах, мужей украшающих славой, Не был ни в грозных боях; сокрушающий сердце печалью, Праздный сидел; но душою алкал он и брани и боя. С оной поры наконец двенадцать денниц совершилось, И на светлый Олимп возвратилися вечные боги495 Все совокупно; предшествовал Зевс. Не забыла Фетида Сына молений; рано возникла из пенного моря, С ранним туманом взошла на великое небо, к Олимпу; Там, одного восседящего, молний метателя Зевса Видит на самой вершине горы многоверхой, Олимпа;500 Близко пред ним восседает и, быстро обнявши колена[26] Левой рукою, а правой подбрадия тихо касаясь, Так говорит, умоляя отца и владыку бессмертных: «Если когда я, отец наш, тебе от бессмертных угодна Словом была или делом, исполни одно мне моленье!505 Сына отмети мне, о Зевс! кратковечнее всех он данаев; Но его Агамемнон, властитель мужей, обесславил: Сам у него и похитил награду, и властвует ею. Но отомсти его ты, промыслитель небесный, Кронион! Ратям троянским даруй одоленье, доколе ахейцы510 Сына почтить не предстанут и чести его не возвысят». Так говорила; но, ей не ответствуя, тучегонитель Долго безмолвный сидел; а она, как объяла колена, Так и держала, припавши, и снова его умоляла: «Дай непреложный обет, и священное мание сделай,515 Или отвергни: ты страха не знаешь; реки, да уверюсь, Всех ли презреннейшей я меж бессмертных богинь остаюся». Ей, воздохнувши глубоко, ответствовал тучегонитель: «Скорбное дело, ненависть ты на меня возбуждаешь Геры надменной: озлобит меня оскорбительной речью;520 Гера и так непрестанно, пред сонмом бессмертных, со мною Спорит и вопит, что я за троян побораю во брани. Но удалися теперь, да тебя на Олимпе не узрит Гера; о прочем заботы приемлю я сам и исполню: Зри, да уверена будешь, — тебе я главой помаваю.525 Се от лица моего для бессмертных богов величайший Слова залог: невозвратно то слово, вовек непреложно, И не свершиться не может, когда я главой помаваю». Рек, и во знаменье черными Зевс помавает бровями: Быстро власы благовонные вверх поднялись у Кронида530 Окрест бессмертной главы, и потрясся Олимп многохолмный… Так совещались они и рассталися. Быстро Фетида Ринулась в бездну морскую с блистательных высей Олимпа; Зевс возвратился в чертог, и боги с престолов восстали В встречу отцу своему; не дерзнул ни один от бессмертных535 Сидя грядущего ждать, но во стретенье все поднялися. Там Олимпиец на троне воссел; но владычица Гера Все познала, увидя, как с ним полагала советы Старца пучинного дочь, среброногая матерь Пелида. Быстро, с язвительной речью, она обратилась на Зевса:540 «Кто из бессмертных с тобою, коварный, строил советы? Знаю, приятно тебе от меня завсегда сокровенно Тайные думы держать; никогда ты собственной волей Мне не решился поведать ни слова из помыслов тайных!» Ей отвечал повелитель, отец и бессмертных и смертных:545 «Гера, не все ты ласкайся мои решения ведать; Тягостны будут тебе, хотя ты мне и супруга! Что невозбранно познать, никогда никто не познает Прежде тебя, ни от сонма земных, ни от сонма небесных. Если ж один, без богов, восхощу я советы замыслить,550 Ты ни меня вопрошай, ни сама не изведывай оных». К Зевсу воскликнула вновь волоокая Гера богиня: «Тучегонитель! какие ты речи, жестокий, вещаешь? Я никогда ни тебя вопрошать, ни сама что изведать Век не желала; спокойно всегда замышляешь, что хочешь.555 Я и теперь об одном трепещу, да тебя не преклонит Старца пучинного дочь, среброногая матерь Пелида! Рано воссела с тобой и колена твои обнимала; Ей помавал ты, как я примечаю, желая Пелида Честь отомстить и толпы аргивян истребить пред судами».560 Гере паки ответствовал тучегонитель Кронион: «Дивная! все примечаешь ты, вечно меня соглядаешь! Но произвесть ничего не успеешь; более только Сердце мое отвратишь, и тебе то ужаснее будет! Если соделалось так, — без сомнения, мне то угодно!565 Ты же безмолвно сиди и глаголам моим повинуйся! Или тебе не помогут ни все божества на Олимпе, Если, восстав, наложу на тебя необорные руки». Рек; устрашилась его волоокая Гера богиня[27] И безмолвно сидела, свое победившая сердце.570 Смутно по Зевсову дому вздыхали небесные боги. Тут олимпийский художник, Гефест, беседовать начал, Матери милой усердствуя, Гере лилейнораменной: «Горестны будут такие дела, наконец нестерпимы, Ежели вы и за смертных с подобной враждуете злобой!575 Ежели в сонме богов воздвигаете смуту! Исчезнет Радость от пиршества светлого, ежели зло торжествует! Матерь, тебя убеждаю, хотя и сама ты премудра, Зевсу царю окажи покорность, да паки бессмертный Гневом не грянет и нам не смутит безмятежного пира.580 Если восхощет отец, Олимпиец, громами блестящий, Всех от престолов низвергнет: могуществом всех он превыше! Матерь, потщися могучего сладкими тронуть словами, И немедленно к нам Олимпиец милостив будет». Так произнес и, поднявшись, блистательный кубок двудонный[28]585 Матери милой подносит и снова так ей вещает: «Милая мать, претерпи и снеси, как ни горестно сердцу! Сыну толико драгая, не дай на себе ты увидеть Зевса ударов; бессилен я буду, хотя и крушася, Помощь подать: тяжело Олимпийцу противиться Зевсу!590 Он уже древле меня, побужденного сердцем на помощь, Ринул, за ногу схватив, и низвергнул с небесного прага: Несся стремглав я весь день и с закатом блестящего солнца Пал на божественный Лемнос, едва сохранивший дыханье. Там синтийские мужи меня дружелюбно прияли».595 Рек; улыбнулась богиня, лилейнораменная Гера, И с улыбкой от сына блистательный кубок прияла. Он и другим небожителям, с правой страны начиная, Сладостный нектар подносит, черпая кубком из чаши. Смех несказанный воздвигли блаженные жители неба,600 Видя, как с кубком Гефест по чертогу вокруг суетится. Так во весь день до зашествия солнца блаженные боги Все пировали, сердца услаждая на пиршестве общем Звуками лиры прекрасной, бряцавшей в руках Аполлона, Пением Муз, отвечавших бряцанию сладостным гласом.605 Но когда закатился свет блистательный солнца, Боги, желая почить, уклонилися каждый в обитель, Где небожителю каждому дом на холмистом Олимпе Мудрый Гефест хромоногий по замыслам творческим создал. Зевс к одру своему отошел, олимпийский блистатель, Где и всегда почивал, как сон посещал его сладкий;610 Там он, восшедши, почил, и при нем златотронная Гера.

Перейти на страницу: