Илимская Атлантида. Собрание сочинений

Алексей Николаевич, не глядя на хозяина кабинета, вышел в приемную с видом победителя. Бодро через узкий коридор прошагал в большой холл, но, увидев маленький диванчик, медленно, хватаясь за сердце, на него опустился. Нечем было дышать, пульс стучал громко, как настенные часы.

«Дурак! Зачем я ввязываюсь в эти разговоры? Кого учу? Неужели мне не хватило науки прошлого раза, когда в присутствии всего руководства города я завел разговор о городе будущего?»

Воспоминания об этом событии несколько охладили негодования сегодняшнего дня.

– Мечтать не вредно, – сказал Зубов тогда в своем выступлении, – но о чем мечтать? Мы сегодня привыкли задыхаться от пыли весной и летом, ходить по грязи осенью и зимой. Мы отстали в городском развитии на сто лет, а может, больше, нет единиц измерения в этом деле. Сегодня в Генплане за основу берутся принципы, бывшие прогрессивными в тридцатые годы двадцатого столетия. Проблемы при этом копятся и спрессовываются, как снежный шар. Люди живут в перенаселенных домах и кварталах, расположенных на окраинах, часто у напряженных автомагистралей. Центр, который мы бережем, стареет и разваливается, единственное, что позволяется делать – это красить фасады домов. В общем, получается загримированная под девушку старушка. Что бы мы ни построили в центре или рядом с ним, уже на стадии недостроя оценивается как градостроительные ошибки. Чаще всего эту оценку дают люди некомпетентные, в большинстве, – это несогласные с временными неудобствами жители близлежащих домов, экспертиза проводится не формулами и актами, а чувствами. Более восьми десятков современных зданий в историческом центре могут быть признаны объектами, не соответствующими исторической среде. Кто виноват в этом? И почему только после того, как здания уже возведены или возводятся, «умные» задним умом люди восклицают – ошибка! И тут же находятся подпевалы, перекрикивающие в образовавшемся хоре недовольных, даже солистов. Неужели мы не можем по-иному, или не умеем?!

После этих слов Зубова, никого конкретно не задевающих и не обижающих, началось такое, что страшно вспомнить. Каких только отповедей Алексей Николаевич не услышал в свой адрес.

Складывалось впечатление от речей некоторых чиновников, что и ошибки происходят, потому что есть такие люди, как Зубов. Много было сказано упреков лично в его адрес. Он не понимал, почему все обозлились. Приятель, с которым они уходили с так называемого «круглого» стола, имевшего острые углы, с усмешкой укорял Алексея.

– Ты чего, Алешенька, с другой планеты свалился? Не знаешь, кто такой чиновник в современной России?

– Не знаю, Юра.

– Давай я тебя просвещу.

– Просвещай.

– В России насчитывается около двух миллионов чиновников, в СССР их было восемьсот тысяч. К ним не относятся депутаты всех уровней. Но если добавить и их, все три миллиона получится. Недавно наши ученые – социологи, юристы, провели исследование, где показали, что чиновник – это общественно бесполезный человек, проще паразит, так как не производит никаких материальных ценностей, а только их потребляет.

– Ты, Юра, потише, а то на тебя уже стали оглядываться.

– Где ты увидел, что на меня оглядываются?

– Ладно, давай дальше.

– А дальше – еще интереснее: чиновник, по мнению ученых, тормоз развития общества, экономики, науки, промышленности, сельского хозяйства, образования, здравоохранения, спорта и всего остального. Ведь что чиновнику нужно? Только кресло, кабинет, телефон, компьютер, служебная машина да отдых на курорте за госсчет, а главное, чтобы должностных беспокойств было как можно меньше.

– Ты уж скажешь, что-то они все-таки делают полезное.

– Леша, чиновник ни за что не отвечает, может быть, только перед вышестоящим чиновником, который иногда дает ему задание. По этой причине их нельзя привлечь ни к уголовной, ни к административной ответственности, они только организуют и содействуют. Как бы перепродают идеи, то есть посредничают.

– Нет, Юра, не говори, благодаря чиновникам в обществе поддерживается какой-никакой порядок. Да и чиновники бывают разные. Ну а мы с тобой мало что понимаем в государственной службе. Но я уверен, что, как и у любого работника, обязанности и ответственность чиновников определены в должностных регламентах.

– Ой, Леша, Леша, мало они тебя сегодня «умывали».

– Но это ведь другое. Я решил обратить их взоры в будущее, пробудить совесть и ответственность. Это, если можно так сказать, было лирическое отступление от основного нашего строительного сюжета.

– Сегодня чиновники защищали себя, Алексей. Они вступились за себя, любимых. Ты, мечтатель, для них опасен тем, что заставляешь отказаться от привычек спокойной жизни, зовешь на революционные преобразования, провоцируешь фантазии.

* * *