Илимская Атлантида. Собрание сочинений

– Это тоже мое изобретение. В гостевом домике мы не живем, гости приезжают редко. Перед вашим приездом я сквозняками проветрила комнату, но этого недостаточно. Я знаю секрет, как сделать, чтобы в помещении не осталось неприятного запаха. Надо взять горсть молотого кофе, насыпать на сковородку и хорошо прожарить, помешивая. А еще я около зеркала поставила в вазочке кофе в зернах, он насыщает воздух приятным ароматом.

– Вот здорово, а мы с Машей решили, что вы в домике пьете кофе.

– Не пьем.

– Умница. Спасибо тебе за завтрак, Людочка, дай поцелую твою волшебную ручку.

Зубов потянулся к Людмиле, но она материнским тоном пресекла это проявление излишней нежности.

– А ты ведь ничего не ел, поклевал, словно птаха.

– Да уж, наклевался, подняться трудно. На медведя стал похож. Пойду, прогуляюсь.

– Телефон возьми, вдруг Славе понадобишься.

– Хорошо. Я недолго.

Алексей Николаевич бодро вышел из ворот, прошел по улице метров двести и остановился у крутого откоса. Ветерок обхватил его своим широким объятьем. Подняв ворот куртки, Зубов сел на ошкуренное бревно, которое использовалось здесь в качестве лавочки. Несмотря на прохладные утренние дуновения, было тепло, сгустки ночного тумана, который утро согнало в изгиб реки, уносились ее бесшумным ласковым течением.

Зубов тоже притих, боясь нарушить своим присутствием утреннюю жизнь природы, сложный закон ее бытия, в котором все целесообразно и предусмотрено. Роса алмазно блещет на травинках, в небесах облака плещут как победные знамена, река из века в век верна своему руслу. Глубоко вздохнув, Зубов подумал, что вся эта красота и радость, и соловьиная песня, и та маленькая роща на противоположном берегу – принадлежат и ему тоже. Но за изнуряющими заботами, жизненными огорчениями он не осознает своего несметного богатства, данного ему в его же благо.

Из философских раздумий Зубова вывело близкое, настойчивое стрекотанье какого-то насекомого. Это кузнечик заработал, как будильник. Казалось, на своем языке он понятно возвещал: «Просыпайтесь! вставайте, жители земли! приступайте к своим делам!» И весь мир откликнулся на его призыв, все затрещало, застрекотало, защелкало, запорхало, расплескивая остатки сна природы, наполняя воздух жизнеутверждающей музыкой нового дня.

Алексей Николаевич легко встроился в оду всеобщего ликования, побежал по дорожке к реке, на ходу сбрасывая одежду. В радостном возбуждении вбежал в воду, с нарочитым шумом начал ногами расплескивать реку. Она будто в отместку обожгла его тысячами леденящих игл. В радости единения с миром Зубов, не чуя холода, с распростертыми руками упал в воду, ощутив теплоту и милосердие отдохнувшей за ночь реки.

– Вот ты где! – услышал он голос приятеля, приветливо машущего с берега.

– Слава, давай ко мне, – крикнул он другу, желая разделить с ним свое счастье.

– Холодновато.

– Это вначале, затем и не замечаешь прохлады.

– Алексей, я лицо сполосну, но в реку не полезу. Это ты у нас спортсмен.

– Эх ты.

– Успею еще, а утренняя вода холодная, мне уже не по возрасту такие заплывы.

– Слава, Слава, – выходя на берег, ласково заманивал друга Алексей Николаевич, – конечно, успеешь, но пропускать такое утро жаль.

– Нет, выходи сам, у нас дел много.

Друзья усердно карабкались по крутой тропинке, поднимающейся все круче и круче. Запыхавшись, добрались до ровной площадки, сели на бревно отдохнуть. Оно, прогретое утренним солнцем, было приятно теплым. Пошире расставив колени, упершись ладонями в бревно, прикрыв глаза, оба разнежились.

– Красота, вот так бы всегда было, – блаженно проговорил Алексей Николаевич.

– Ты прав, хорошо здесь, – скороговоркой выпалил Вячеслав. – Но послушай, Алексей, я вчера при Марии не стал расспрашивать о делах на работе.

– Ты что! В такое утро, в таком месте о чем бы хорошем спросил.

– А что для тебя хорошее?

– За последнее время, – это приезд к тебе.

– Приезжай хоть каждую неделю.

– Ты же понимаешь, что это невозможно. Сегодня праздник, сегодня день – подарок. Таким каждый день быть не может и не должен. А дела, Слава, неважнецкие. Похоже, государству наплевать на застройщиков. Цифры квадратных метров нужны, а те, кто выдает их на-гора, не нужны. Не знаю, почему, но вдруг в них увидели богатых людей. А… – вы богатеи? – тогда получайте по полной. Новый закон чудесен: каждый может отобрать, сколько сможет, сколько фантазии хватит и судья разрешит. Таких чудес уже много было. Закон разрешает: заплатил за одну квартиру, а после окончания стройки и квартиру получил, и деньги еще на две вырвал.

Для чего так делают, понятно, для того, чтобы прекратить массовую стройку. Чтобы на строительном рынке остались только те, кому «можно», чтоб они урвали кусок пожирнее.

О кредитах мечтаем, как о манне небесной. По-моему, кредиты рекламируют только для того, чтобы показать, что такое дело и у нас есть, что мы не хуже других стран.