Об Ираклии (Византийском Императоре) выразился один поэт:
Предание себя в волю Божью – первый шаг к святости
Всемилостивый Бог имеет в каждом веке между людьми своих избранных и близких друзей, которых предназначает Он к совершению великих дел Своих, открывает им Свои многие возвышенные и глубокие тайны и невидимо присутствует в их добрых нравах и поступках, наставляя и вразумляя их внутренне в сердце и просвещая в уме.
Между этими избранниками Божьими одни первого, так сказать, призвания, другие – второго, иные – третьего; по мере внутреннего приближения их к Богу и Его к ним благоволения и предназначения их к совершению дел Божьих – всех таковых называем мы святыми Божьими.
По изречению мудрого Сенеки, между добрыми мужами и Богом дружба является соединяющей их добродетелью. Правильнее сказать – это духовное единение с Богом, подобное брачному союзу мужа и жены, это – союз Христа с членами Его церкви (Еф. 5:20–33). Ибо по деяниям своим добрый человек есть Божий ученик и ревнивый подражатель Его, так как все мы христиане или уже есть в действительности истинным Божьим порождением или только ещё в возможности стать ими. Епиктет в поучение всем людям говорил:
Первой степенью в Богоугодной жизни и святости служит совершенное предание всего себя и всего своего в волю Божью и Её распоряжение. На высшую же степень святой жизни вступают те, которые наиболее глубоко постигают высоту и силу воли Божьей и Божьих непостижимых планов и всемогущества в управлении миром. Поэтому апостол Павел, желая, чтобы последователи его восходили постепенно на такую высоту богопознания, пишет им:
Как было бы хорошо и справедливо, если бы человеку всегда нравилось то, что благоугодно Богу от века!
Древние Римляне (язычники) обыкновенно на прошениях, подаваемых ими Кесарю, подписывались из лести:
VI. Сообразность с Божественной волей – рай на земле
Кто достигнул этого блаженства, то есть совершенной сообразности поступков своих с Божьей волей, кто всё, что ни случается с ним, охотно принимает как бы от руки Господней – тот представляет собой образ истинного блаженства ещё в этом мире, в настоящей временной жизни. О, блажен ты, человек, и добро тебе; ты наслаждаешься и будешь наслаждаться, такой радостью, таким весельем, которые едва ли кому известны из людей мира сего, неотвергшихся от самолюбия и от своеволия.