Сын древнего грека Фемистокла хвалился некогда, что все Афинские граждане состоят под его управлением и распоряжением, потому что все они того же хотят, чего он желает. Когда все удивились этим словам дерзкого юноши и не поверили им, он присовокупил: чего, я хочу, того же и мать моя желает, чего же она желает, того желает и отец мой Фемистокл, а как всем известно, что угодно Фемистоклу, то самое угодно и всем Афинянам. Потому, следовательно, я и заключаю, что все афинские граждане подчинены и повинуются моей власти.
Это, разумеется, анекдот. Но подобно этому человек правдивый, совершенно отвергшийся своеволия, отдавший себя верой в руководство Божьего Промысла, может по чистой совести сказать: того, чего я хочу, желает всё небесное воинство, ибо я хочу только то, чего хочет Бог, но чего хочет Бог, того же хотят все Ангелы и святые угодники Божьи. К такому то человеку Отец небесный и обращает благоприятное слово:
Действительно, во время ночи настоящей жизни много творится беззаконий, но они покрываются таинственным мраком, воле Божьей появляется упорное сопротивление и Бог молчит до времени; но наутро, т. е. в последний день мира, когда все воскреснут, тогда возобладают беззаконными правые и помощь первых обветшает в аде (т. е. кромешная тьма не будет покрывать их беззаконий), они лишатся своей славы и могущества – вся сила и власть нечестивых богоборцев распадётся, как изношенная ветхая одежда и сами они отвержены будут Богом. Тогда вполне исполнится изречение: вся твоя суть, Господи!
О дивных вещах рассказывает путешествовавший по святым местам Палестины Брокард, удостоверяя притом, что всё то, что он рассказывает, видел собственными глазами.
Так он описывает, например, что перед воротами города Иерусалима на расстоянии броска камня находится место, на котором Христос излагал народу своё Божественное учение; так же указывают камень, на который взойдя женщина слушавшая проповедь Его, возгласила:
Весьма прилично уподобить этому чудному, всегда зеленеющему холму человека, содержащего в своём сердце постоянно волю Божью, и как бы говорящего: Господи мой! ведь Ты – мой? Истинно – мой? Прошу же и молю Тебя: здесь проповедуй, я Тебя слышу и слова Твои сердечно исполнять буду. Такой ум никогда не покрывается песчаными тучами бед и скорбей, и совершенно нет ни одного зла, при перенесении которого он не говорил бы: Господи, Ты весьма милостиво обходишься со мной и выше меры прощаешь мне мои погрешности; я заслужил большее наказание. Я чувствую и вижу – всё это как бы слишком было лёгким для меня, но я обращаю своё внимание не на претерпеваемые мной страдания, но на Твою святую волю – Тебе благоугодно было попустить учинить надо мной эту беду, эту скорбь, я не смею ничего возразить против Тебя.
Ибо для меня благоприятно всё то, что Тебе благоугодно, всяким Твоим благоволением я совершенно доволен. И по всякому мановению Твоему представляю себя готовым подчинить себя Твоим распоряжениям: повелевай мной, господствуй, управляй моими судьбами, изменяй их по своему благоусмотрению. Весьма был бы я безумен и нечестив, если бы вздумал поправлять Твои распоряжения или предписывать Тебе какую-либо меру участия в управления миром.
Человека с таким умом никогда и никакое злоключение не одолеет, никакие потери, понесённые им, не заставят его возроптать против Бога, или удалиться от Него; он таким способом зимой и летом остаётся непобедимым – и во время благополучное, и находясь в злоключениях неизменно зеленеет и процветает.
Много можно сделать доброго, когда нами управляет воля Божья
Ииуй, вождь Израильский, едучи в колеснице после своего помазания в цари Израильские по повелению пророка Елисея, и встретившись с Ионадавом, идущим ему навстречу, любезно спросил последнего: