Иллюстрированная история эротического искусства. Часть вторая

Именно этот момент и не хочет замечать современная изолгавшаяся и лицемерная мораль. А в тех случаях, когда она его все-таки замечает, она считает его сатирически-циничное зеркало большим преступлением, чем безнравственное деяние. Но такова уже старая историческая логика вещей. Она поступает так потому, что сама в конечном счете служит наивысшей безнравственности, которая только вообще существует, служит реакции, которая старается свести всю человеческую культуру на уровень средневековья. Что в этом стремлении ей помогают сотни честных и искренних людей, не меняет сущности дела, так как одной искренности и честности далеко еще не достаточно для того, чтобы понять историческую и экономическую взаимозависимость вещей.

А. Вильетт. Заминка на пути к покаянию. «Здание церкви — дело рук человека, а это создал сам Бог!» Французская карикатура. 1903.

* * *

Утонченность нашей культуры наряду с выше охарактеризованной реакцией в массе вызвала и еще одно положительное явление. Великие завоевания науки нашего времени не прошли бесследно и в сфере художественного воспроизведения эротики, а повели и здесь к весьма значительным последствиям. Без всякого преувеличения мы можем сказать: новейшие изменения в этой сфере носят такой решительный характер, что перед нами, несомненно, радикальный переворот, какого не знала до сих пор еще ни одна эпоха.

Искусство заглянуло в священную тайну, стало осторожнее, осмотрительнее и обдуманнее. Перестало заниматься одними лишь внешними формами, так сказать, механическими движениями чисто животной эротики.

Фабиано. Премьера. Из салона юмористов. 1910.

Г. Хайлеман. В семейной купальне. 1906.

То, что справедливо относительно эротической поэзии второй половины прошлого столетия, то справедливо и даже в большей мере и относительно изобразительного эротического искусства. Эротический мотив считался в огромном большинстве случаев объектом забавы, веселой шутки и возбужденной болтовни: в лучшем случае в творческие эпохи истории в нем наряду с наслаждением обнаруживалась и воплощалась грандиознейшая форма стихийной мощи. Это относится, например, к произведениям мастеров Ренессанса. Но тщетно будем мы искать в эротическом искусстве прежних эпох какого-либо более или менее глубокого анализа сущности любви, раскрытия ее сокровеннейших тайн, сознания внутренней связи с природой и назначения человека и понимания неотвратимых последствий всего этого. В самых редких случаях встречаем мы более или менее глубокую философию любви, но никогда не читаем ее трагизм, то проклятие, которое тяготеет над нею. Мы не говорим уже о том, что в этом искусстве нет, конечно, и следа сознательного социального понимания и обсуждения вопроса. Видя в эротике исключительно личный, индивидуальный элемент, прежние эпохи совершенно не замечали ее социальных опасностей, тех страшных ран, которые Эрос не только способен наносить, но которые он действительно из года в год с неумолимой необходимостью, обусловленной сущностью нашего экономического строя, наносит сотням тысяч людей. Если прежде и обращалось внимание на темные стороны Эроса, то и в этом господствовала та же тенденция, которая усматривает в эротике исключительно индивидуальное наслаждение: несчастие считалось роковым стечением обстоятельств для данного индивидуума, над которым можно было даже злорадно смеяться.

Все это коренным образом изменилось в последней трети XIX столетия. Конечно, грубо животная точка зрения не исчезла совсем: она всегда будет так или иначе существовать, так как все психическое в конечном счете является лишь эманацией чисто физического. Другой эротики быть не может. Остались в настоящее время и такие изобразители ее, которые видят в ней только забаву, только игру и наслаждение, только вечно лазурное и ясное небо постоянных и ничем не омрачаемых радостей. Но за последние три десятилетия во всех странах Европы появились также и дальновидные и безжалостные анатомы и аналитики наших эротических ощущений. Это философы эротики, историки, которые не останавливаются на одной лишь технике, а пишут законы эротики, конструируют ее комедии и трагедии на фоне вселенной. Напомним в литературе хотя бы Стриндберга, Уайльда, Ведекинда; в изобразительном искусстве Тулуз-Лотрека, Форена, Бердслея, Хейне. И они, идущие по этому направлению, образуют сейчас подавляющее большинство…

* * *

Для сатирика при изображении эротических мотивов есть лишь одна форма: цинизм.

Массовая реакция против безнравственности, проникающей в семью, общество и государство, повела во всех странах к открытому признанию права на цинизм, наиболее действительным орудием которого стала в настоящее время бесспорно карикатура. Различны в отдельных странах только рамки этого права на цинизм.

Ф. Ропс. Эротическое искусство. Символическая гравюра.