Иллюстрированная история религий

Посвященный находил в таинствах духовную пищу и чувствовал себя сроднившимся с богами, чего тоже не было при государственном служении богам. Уже в древности ходили очень преувеличенные рассказы о сильных драматических средствах, употреблявшихся для приведения участников мистерий в религиозное настроение: говорили, что они должны были бродить по темным ходам, среди всяческих ужасов, пока на них внезапно не падал чудесный свет, в котором они видели райские поля и священные пляски, причем навстречу им неслись небесные звуки.

Общий вид театра Диониса в Афинах

Герднер справедливо заметил, что такие приемы, при скудных драматических средствах древности, были совершенно невозможны, а раскопки показали, что ни о каких подземных ходах не могло быть и речи и что сцена, на которой происходили мистерии, отличается от обыкновенных греческих сцен только своими большими размерами.

Чем же в таком случае были Элевсинские мистерии и как они происходили? Очевидно, это был древний культ Деметры, цель которого состояла в прославлении посредством торжественных, но совершенно примитивных драматических представлений много знаменательного события, совершавшегося в области, подведомственной богине земли, именно введения земледельческой культуры.

Следовательно, содержание мистерий состояло не в представлении явлений природы и не в изображении ежегодного их хода. Во всяком случае в мифе о Деметре, в том виде как он нам известен из гимна, а также и в других его формах, речь идет о богине земли, которая в гневе лишила людей земного плодородия; едва ли может быть сомнение, что похищение Персефоны и последовавший за примирением договор с Аидом должны изображать собою умирание растительности и восстановление ежегодного порядка явлений природы. Но эти природные процессы составляли только второстепенную сторону мистерий; главная же, очевидно, заключалась в изображении победы над природой, проявившейся в земледельческой культуре, представлявшей как бы ручательство за плодородие земли. Триптолем, который является в конце гимна Деметре, есть представитель этой культуры. Он уже с древних времен был известен в качестве бога троекратного вспахиванья, в мистерии же он введен был в качестве ученика Деметры; от нее он научился пахать, и поэтому он с торжеством помещается на ее колеснице и посылается по земле, чтобы научить людей земледелию. Это посланничество Триптолема постепенно превращается в победное шествие по земле всех благ культуры и ставится наряду с путешествием Диониса; связь с богом вина, игравшая столь важную роль в позднейших мистериях, получает здесь естественную точку опоры.

Впрочем, Триптолем не единственный бог, введенный в этот цикл Деметры; гораздо знаменитее был в Элевсине фракийский Якх; к сожалению, о нем мы можем сказать лишь то, что он представляет явление, близкое к Вакху, и что в качестве мужа или сына Персефоны он играл значительную роль в мистической драме и до такой степени обусловил характер всей церемонии, что его имя беспрестанно призывалось участниками мистерий и вся священная процессия в Элевсине носила название шествия Якха. Но если Якх был похож на Диониса, то он, вероятно, был и богом сельской культуры; только служение ему, в отличие от служения Триптолему, имело бурный, оргиастический характер.

Такой взгляд на мистерии как на древний сельский праздник казался, однако, недостаточным; в Элевсиниях находили более глубокий смысл. Утверждали, что похищение Персефоны и лежащая в его основе история произрастания хлеба представляют только аллегорическое выражение идеи духовного характера; что здесь изображена судьба человека и человеческой души; подобно тому как семя должно истлеть, чтобы произвести новое растение, так тленное тело должно быть взято землею, тогда как душа достигает бессмертия. Но Роде с успехом доказал, что такого смысла здесь не было. Представление о бессмертии, или, правильнее, о продолжении жизни человека после смерти, у первобытных греков было, конечно, вполне обычным и даже столь естественным, что едва ли нуждалось в особом изображении; бессмертие же в позднейшем смысле слова, т.е. возрождение души из уничтоженного тела, было совершенно чуждо их образу мыслей. Возникновение идеи о том, что за мистериями скрывается обещание будущей жизни, понятно, потому что многие изречения древности имеют такую тенденцию. Однако единственное несомненно элевсинское из этих изречений говорит только о том, что в царстве мертвых будет существовать различие между посвященными и непосвященными. "Блажен человек, который увидел (посвящение); но кто не посвящен и не принимает участия в таинствах, участь того после смерти будет другая в глухом мраке Аида". Следовательно, для посвященных приготовлена на том свете лучшая участь, а не бессмертие.