Иллюстрированная история религий

Таинства, дающие такую надежду на более блаженную жизнь в Аиде, являются средством для получения более счастливой судьбы при исполнении таких условий, как посты, очищение, незапятнанность кровью; но условия эти имеют чисто внешний характер; Диоген справедливо высмеивал систему, на основании которой вор Патайкион только потому, что он получил посвящение, будет после смерти пользоваться лучшей участью, чем какой-нибудь Эпаминонд.

К мистериям, которые за такую ничтожную цену обещали так много благ, стекалось чрезвычайно много народу. "Как будто от толпы в тридцать тысяч человек поднималось облако пыли и раздавалось призывание Якха из уст стремящихся в Элевзин, – говорит Геродот, – и со всех сторон греческого мира стремились люди, чтобы принять участие в этих таинствах". Они были открыты всякому греку, если он только не был запятнан кровью; раньше, напротив, они были привилегией афинских граждан; следовательно, таинства никоим образом не были связаны с определенными аристократическими или жреческими фамилиями, как это было со многими другими из замкнутых культов Греции.

Стоглазый Аргус

Впрочем, такие ограничения существовали по отношению к должностным лицам самих таинств.

Гиерофант – представитель культа, который должен был показывать и объяснять святыни и обряды – должен был происходить из рода основателя таинств, Эвмолпа (это относилось и к гиерофантам женского пола); следующий за ним жрец – дадух – происходил из рода Кериков. Этим священнослужителям или вообще членам этих жреческих фамилий принадлежало право в качестве мистагогов, посвящающих в таинства, совершать действие посвящения. Понятие об этой церемонии дает нам ряд изображений на вазах. С обнаженными ногами покрытый львиной шкурой посвящяемый стоит перед жрецом; в правой руке он держит жертвенного поросенка, в левой жертвенный хлеб; далее он садится окутанный в длинную одежду; в левую руку он берет факел, в то время как женщина-гиерофант держит над его головой веялку, символ очищения. Третье изображение представляет сидящую Деметру, держащую в левой руке факел и обвитую змеею, голову которой ласкает участник таинства.

В Элевзинских мистериях мы можем различить четыре акта. Два первых приготовительные: очищение и вводные обряды и жертвы еще не были тайными; оба остальных, относящиеся собственно к таинствам, были доступны только для посвященных.

Верховный надзор над мистериями, со времени принятия его на себя государством, был поручен афинскому архонту басилевсу. Он уведомлял о начале празднеств (они должны были начинаться не позднее двенадцатого дня боедромиона, т.е. в сентябре); и когда 15-го числа того же месяца участники таинств собирались в Расписном портике в Афинах, то он должен был удалять из собрания недостойных. Следующий день был знаменитый "день посвященных морю"; в этот день участники мистерий должны были выкупаться в море или, по крайней мере, ночи и в торжественной тишине участники мистерий занимали свои места. Тогда на сцене появлялся в роскошной жреческой одежде гиерофант. Под его руководством и сопровождаемые его пояснительными словами священного учения, в качестве литургического текста разыгрывались священные сцены, относящиеся преимущественно к истории Коры и Деметры; они-то и составляли, собственно, посвящение в таинство. Априори можно допустить, что при этом пользовались всеми сценическими средствами, которые только имелись в распоряжении, чтобы с эффектом вызывать требуемые этим рассказом контрасты настроения: не было недостатка, как мы знаем, ни в музыке, ни в плясках, ни в ярком свете факелов; зрители в достаточной мере приводились в напряженное и взволнованное состояние, для того чтобы быть в высшей степени восприимчивыми ко всякому эффекту. Вероятно, при входе в Аид наглядно были представлены всякого рода муки, которые должны были испытывать в царстве мертвых злодеи и непосвященные, и вид их, конечно, производил впечатление на присутствующих. Вообще можно думать, что таинства во времена своего наибольшего значения оказывали действительное влияние на религиозное воспитание их участников. Само собою разумеется, что с увеличением числа посвященных это влияние становилось все слабее. Хотя в заключительный момент древности мистерии еще сохранили за собою почетное положение, так что такой человек, как Марк Аврелий, пожелал быть посвященным в них, а христианин Валентиан, запретивший все ночные жертвоприношения, сделал исключение только для Элевсиний, – тем не менее заметно, что это учреждение утратило свое действительное могущество и что пытливые умы, подобно Сократу в древности, держались вдали от народного наплыва в Элевсин.