Иллюстрированная история религий

Основное положение "Иегова – Бог Израиля, Израиль – народ Иеговы", в дальнейшем получило более полное содержание. Иегова избрал израильтян своим народом потому, что Израиль отвечал его требованиям, но во всем остальном Иегова не стоит со своим народом в тесной связи (Ам 9:7). В то время как у большинства населения отношения между Иеговой и Израилем представлялись как естественно необходимые, у пророков на первый план выступает моральная зависимость от воли Бога. Связь была обусловлена этически. Если народ вел себя недостойно своего Бога, то он в удвоенной мере ощущал страшную неумолимость праведных требований Иеговы (Ам 3:2). Ведь Иегова – прежде всего Бог справедливости, который, если справедливость того требует, пожертвует даже своим народом.

Что дело дойдет до кары небесной народу израильскому, пророки не сомневались: они бесстрашно пророчествовали скорую погибель. И становится понятно, насколько далеко они стояли от мнения большинства израильтян, которые не могли и представить, что Иегова откажется от своего народа. Могущественные государства, например Ассирия, должны были служить исполнителями божественной справедливости. Иегова послал войны, чтобы дать своему народу почувствовать справедливый божий гнев и напомнить, что все достижения Израиля свершились с помощью и при поддержке Иеговы.

Моровая язва в Израиле

Сейчас принято ставить под сомнение написание Амосом последних стихов его книги, что совершенно несправедливо: эти стихи нисколько не умаляют высказанных ранее угроз, а показывают, что и Амос был израильтянином. Как и Осии, Амосу уничтожение Израиля казалось немыслимым, он верил, что Иегова вновь соберет новый Израиль на обломках старого. В своем ожидании будущего он возвращается ко времени до государственного раздела, т.е. к династии Давида. Впервые так ясно выражается "мессианская надежда", что, однако, нисколько не мешает Амосу произнести проповедь о гибели Израиля.

В то время как на севере пророки предсказывали скорую погибель и потому будущее разрушение Самарии воспринялось как божья кара, Иудея достаточно поверхностно восприняла языческое ханаанское влияние. Царствование Атолли дало новый толчок развитию религии и политики государства. И только в середине VIII века до н.э., незадолго до начала сирийско-эфраимской войны, в Иудее выступил первый великий пророк – Исайя. С ним и его современником Михеем центр тяжести израильской религии переносится из северного царства в южное.

Голод в Самарии

Исайя углубил внутреннее понятие Бога, которого величал Святым Израилевым. В этом звании заключаются две противоположные идеи, соединение которых составляет особенность проповеди Исайи. Понятие "святой" означает, что Иегова есть Бог недоступный, царствующий, несравнимый, божественный в полном смысле слова, величие которого проявляется в природе и истории, а могущественная сила обнаруживается именно в святости. По сравнению с ним все боги других народов лишь elilim, т.е. ничтожества. Но, кроме того, Иегова – святой Израиля. Бог всего мира, он все же избрал Израиль своим домом, и хотя царствует он в небесах, но обитает в Сионе.

Пророк Исайя

Это углубление понятия Бога, выразившееся в подчеркивании святости Иеговы, запечатлелось на израильской религии двояким образом. С одной стороны, в виде преклонения перед Иеговой, почитание его святым. На первый план выступило требование абсолютного послушания, безусловной веры и священного трепета. При этом Исайя был последователем и соратником Амоса: справедливость и социальная нравственность считались главными добродетелями. Исайя – пророк веры, или упования (Ис 7:9 и 30:15). Это оправдывается его политическими стремлениями во время сирийско-эфраимитской войны, но еще более трудными условиями царствования Иезекии. В общем и целом политический принцип Исайи может быть назван абстенсионизмом. По его мнению, иудеи, в силу принадлежности Иегове, должны отказаться от всяких политических стремлений, полагаться лишь на несокрушимую веру в Иегову, не ища помощи у великих держав, не бросая им вызов и не боясь их. Ведь только Иегове Израиль обязан своей мощью, своим существованием, и вне Израиля нет защиты. Эти утверждения шли вразрез с широко распространившимся в давидовско-соломоновскую эпоху мнением, что политическое могущество является необходимым предварительным условием религиозной мощи. Развивая взгляд Осии, Исайя противопоставляет Израиль как духовное царство всем прочим светским государствам. Таким образом, Исайя способствовал начатому пророками севера освобождению понятия Иеговы от узких рамок одной народности.

Следуя путем безоговорочного утверждения Иеговы как Святого Израиля, Исайя восставал против какого бы то ни было поклонения образам Иеговы, созданным руками человеческими.