Иллюзии

Чейз Карлтон знал серийных убийц. Они не были добры к животным. Серийный убийца не стал бы спасать брошенного голодного щенка, а главное — это невинное существо никогда бы не прониклось к нему беззаветной и преданной любовью.

А смерть во время пожара Виктора и Рейчел Кинкейд? Возможно, это просто трагический несчастный случай, а не начало будущего необъяснимого зла?

А смерть светлого брата? Тоже несчастный случай или, как предположил Брэд, самоубийство? Может быть, его брат, получив удар по голове, упал на палубу «Морской богини» и потерял сознание, а придя в себя, принял решение закончить свою жизнь в ласковой пучине моря? Но если Виктор Чейз Кинкейд выбрал смерть, то скорее всего из-за того, что он довел Джиллиан до такого состояния, когда ей захотелось от него уйти, но отнюдь не из-за угрызений совести за убийства пятерых женщин. Серийные убийцы не испытывают угрызений совести и уж тем более не убивают себя.

Душителя гитарной струной пока не нашли. Убийца разгуливает на свободе, довольный собой, а призрак Виктора Чейза Кинкейда испытывает невероятные мучения, умоляя своего брата отомстить за все ужасы, выпавшие на его долю.

Невидимый голос посылал обещание: «Если ты восстановишь справедливость, если ты докажешь, что я не монстр, каким меня считают все, тогда ты получишь право просить женщину, которую любишь, тебя простить…»

«Морская ведьма» приплыла в залив Марина-дель-Рей седьмого октября, в пятницу, в третьем часу пополудни. Чейз умело ввел ее в бухту, пришвартовавшись рядом с «Морской богиней». Забросив канат с крюком на вторую яхту, чтобы ее не отнесло волной, Чейз перебрался на палубу «Морской богини» и прошел до того места, где несколько месяцев назад стоял его брат.

Он затаил дыхание, ожидая на этот раз почувствовать тепло, а не лед, сердечное приветствие брата, который наконец смирился со своей смертью и больше не препятствовал счастью своего близнеца, лишь умоляя его восстановить его доброе имя.

Но то, что пришло к Чейзу, было именно льдом, уже во второй раз беспощадно сковавшим его тело и угрожавшим смертью. Чейз не хотел умирать и, приложив все силы, заставлял свой руки и ноги двигаться, а заледеневшее сердце биться, но ему нужно было нечто большее, чем физическая сила и воля, чтобы победить невероятную силу зла, проникшего в его мозг.

И то, что Чейз нашел, что пришло к нему, словно Бог услышал его мольбу о пощаде, было самым мощным оружием из всех, что создал человек: в его скованное льдом сердце проникли воспоминания о любви, о любви к ней… о ее лучистых изумрудных глазах, которые однажды уже спасли его от смерти на этой палубе. Теперь Джиллиан предстояло спасти его во второй раз. Лед таял медленно, скупо, как и в первый раз, но все же таял. И когда наконец он растаял окончательно, Чейз попытался осмыслить то, что с ним случилось.

«Неужели тебе не ясно? — насмешливо нашептывал чей-то голос. — Твой брат — убийца. Отрицать очевидное неразумно, это глупая мечта глупого сердца, ты просто очень хочешь найти дорогу к сердцу Джиллиан, разве не так?»

«Нет! — Этот голос пришел из светлых глубин его существа, отчетливый, на удивление уверенный, несмотря на то что только что ему грозила смерть. — Виктор Чейз Кинкейд не душитель гитарной струной. Подчинись своему инстинкту… своему дару… своему опыту».

За время долгого возвращения в Лос-Анджелес Чейз тысячу раз повторял в уме свой план.

Доплыть до залива.

Постоять на палубе «Морской богини».

Взять напрокат машину и доехать до Белэр — нет, не в Клермонт, а в отель «Белэр».

Позвонить Джеку и договориться с ним о встрече, чтобы еще раз просмотреть дело душителя гитарной струной.

Позвонить Джиллиан.

Таков был план Чейза, и даже то, что случилось на палубе «Морской богини», не заставит его ни на шаг отступить от него. Он будет следовать ему неукоснительно, постепенно подбираясь к тому, о чем он так мечтал и чего так страшился: снова услышать ее нежный Голос.

Было почти пять часов вечера, когда он переступил порог отеля «Белэр». Забронировав номер, он позвонил в офис Джека. Ему ответили, что лейтенанта нет на месте, но ожидают, что он вернется через час. Чейз оставил свои координаты и повесил трубку.

— Привет. Я воспользовалась случаем, чтобы… — Стефани, не закончив фразы, уставилась на подругу. — Ты подстригла волосы?

— Сегодня, возвращаясь из школы.

— Потрясающе, — выдохнула Стефани, рассматривая новую прическу Джиллиан. Темно-рыжие волосы были подстрижены очень коротко: пышная блестящая шапка огня, подчеркивающая нежный овал ее лица, оттеняющая изумительные изумрудные глаза. — Очень по-взрослому, — заключила Стефани, не переставая восхищенно улыбаться.

— Мне уже давно пора повзрослеть, Стеф.

— Наши девичьи мечты ушли в прошлое. Стать взрослой еще не означает перестать мечтать о романтике.

Джиллиан ответила ей ласковой улыбкой. С романтикой покончено навсегда. Она это знала. А с мечтами? Нет, решила она, продолжая улыбаться. У нее есть одна мечта, чудесная мечта, которая зреет внутри ее.