Иллюзии (ЛП)

— Я собираюсь рассказать тебе всё, — шепчу я в ночной воздух. Выдыхаю откровения в небо, которые, я надеюсь, долетят до её ушей.

Свист начинается снова, и я прекращаю улыбаться. Я прекращаю думать о милом лице и жарких тайных ночах.

Свист — всё, на чём я могу сфокусироваться. Сначала он мягкий, потом становится громче.

— Кто здесь? — зову я.

Никто не отвечает.

Никто никогда не отвечает!

Только песня с навязчиво знакомой мелодией.

Я знаю эту песню. Почему я не могу вспомнить?

Свист сменяется на гудение, которое затем превращается в шепот.

— Я слышу тебя, чёрт подери! — кричу я, мой пронзительный голос отражается от стен. Гремящий вокруг, в глубине моего пустого желудка и моей перепуганной души.

Без ответа.

Только песня.

Я напрягаю слух, прислушиваясь к голосу. Я слышу песню, но почему-то не могу сказать, поет мужчина или женщина.

Я плачу. И начав, не могу остановиться.

Мои слёзы — то, что мне остаётся, они только мои.

Я грязная и голодная, мне больно. Я напугана своими мыслями и задыхаюсь.

Но песня продолжается.

— Почему ты делаешь это со мной? — воплю я. Я должна задавать вопросы. Они должны быть заданы вслух.

Я беспокоюсь, разыскивает ли меня моя мама. Я беспокоюсь, ищет ли меня Брэдли.

Я беспокоюсь, думала ли обо мне она. Хоть раз. Мелькнула ли я случайно в ее мыслях.

Я беспокоюсь, действительно ли кого-то заботит всё это.

Потому что глубоко в своём сердце я знаю, что потеряла их всех.

Каждого в отдельности. Людей, которых я любила настолько, чтобы быть раздавленной. Людей, которых я использовала, пока ничего не осталось.

И однажды я снова стала невидимой.

Потерянной девочкой.

Забытой девочкой.

Одинокой. Той, по кому никто никогда не будет скучать.

Песня умолкает.

И начинается снова.

У темноты есть глаза…

Мурашки бегут по коже.

— Перестань! Пожалуйста! — стону я, закрывая уши. Песня прекращается. Я медленно опускаю руки, и затем песня начинается заново.

У теней есть зубы.

Всегда сомневайся.

В тайной правде…

Слова заставляют меня чувствовать себя больной изнутри. Мучительный голод сменяется резкой тошнотой.

— Почему ты делаешь это? — спрашиваю я, и песня останавливается.

Мои слова исчезают, и затем, как по команде, пение начинается снова. Скрипучее. Медленное. Едва слышное.

Ложь, как дождевые капли,

Не существует двух одинаковых…

Я кричу, песня останавливается. Но в тишине, она начинается снова.

Кто это делает? Я начинаю сердиться. Меня удерживает психопат! Этот человек продолжает убивать меня. И никто никогда этого не узнает. Никто не станет искать меня.

Потому что я потеряла всех.

Связать тебя,

Отвергать тебя,

Закованную в цепи.

Но у меня никогда никого не было. Думать иначе — значит вводить себя в заблуждение.

Я жила в фантазиях месяцами.

Запертая в комнате с ужасающей песней, которая напоминает мне об усиленной обманом правде, которую я всегда знала.

Я всегда буду одинока.

Я кричу. И кричу. И кричу.

Всегда, всегда одинока.

Я кричу громче. Дольше. Что-то останавливает ужасную песню. Я ударяю кулаками в дверь. Бью своей плотью по твёрдому неумолимому дереву. Это неважно.

Песня продолжается.

Незаметная.

Невидимая.

Обман любой ценой.

Никто не будет скучать

По маленькой потерянной девочке…

Я кричу, пока горло не сдавливает, а лёгкие не начинает жечь.

Мой голос трещит и ломается, разрушается и умирает. Я валюсь на пол, подтягиваю колени к подбородку, и жду.

В тишине. Во мраке.

Я жду.

Я впиваюсь ногтями в жёсткий каменный пол. Царапаю. Копаю. Ломаю их. Раню себя до крови.

Никто не будет скучать

По маленькой потерянной девочке…

Никто не будет искать меня.

Никого это не заботит.

Я всех потеряла.

Я вижу его злую ухмылку у себя в мыслях. Оскал и пугающие зелёные глаза. Территориальные владения, которые были только для меня.

Пока не появилось кое-что ещё.

Пока всё не изменилось.

Улыбки умерли и всё, что осталось, это ярость.

«Никто не хочет тебя, Нора. Никто никогда не захочет тебя».

Песня плывёт вокруг меня, прокалывает уши и просверливает отверстия в моём мозгу. Зарывается в сердце.

— Кто ты? — шепчу я. Ни звука. Он покинул меня, как и все остальные. У меня ничего нет.

Я говорю, пение прекращается. И в то же время продолжается тишина.

Никто не отвечает мне, и я не жду от них чего-либо.

У того, кто держит меня здесь, есть секреты. У него есть причины, которых я не могу понять.

Почему кто-то создаёт себе проблему, похищает и просто запирает меня? Как долго они планируют держать меня здесь?

Стук моего сердца походит на тиканье часов. Секунды смешиваются друг с другом.

Время и страх — всё, что у меня есть.