Иллюзия бессмертия

Ветер ударил в затылок женщины холодным крошевом колких снежинок, которые мгновенно набились в её ставшие похожими на ледяные нити волосы. Волшебница устало откинулась на застланное меховыми шкурами сиденье и, превозмогая боль, сделала глубокий вдох. Пальцы дрожали. Сила, что обычно лилась из её источника полноводной рекой, сейчас выплёскивалась рваными толчками, как и вытекающая из раны в боку кровь. Закусив губу, Тэлларис опутала вязью магии затихшую у неё на коленях дочь, и толстая пуховая шаль, в которую был завернут ребёнок, хлопая стремительно меняющимися краями, плавно взмыла в воздух. Платок поймал тонкими ворсинками летящие с неба снежинки, выгнулся причудливой волной, а затем обернулся полярной совой: огромной, лохматой, сердито нахохлившейся от бьющего в её лицо колючего ветра.

– Араинэ оуст сан аммэ, – прошептали слабеющие губы. – Спрячь её подальше, – выдохнула волшебница.

Птица величественно кивнула головой, медленно моргнув круглыми, как плошки, глазами с чёрной горошиной зрачка. Взмахнув серо-белыми крыльями, она подхватила свёрток с девочкой и, взмыв в непроглядную пелену свинцового неба, слилась с танцующим снежным вихрем, все дальше и дальше унося свою ношу от мчащихся по узкой дороге во весь опор саней.

Тэлларис до последнего смотрела, как удаляется тёмная точка созданного ею духа-фантома. Слезы тонкими ручейками бежали по щекам женщины и прозрачными льдинками замерзали на пушистом меховом воротнике.

– Живи и будь счастлива, моя девочка, – прошептала колдунья, когда завывающая голодным зверем снежная пурга скрыла за своим величественным занавесом малейшее напоминание о новорождённой дочери.

Воздух лопнул, как мыльный пузырь, выпустив из белого тумана рваные черные сгустки, но прежде чем они успели обрести форму и расправить крылья, волшебница яростно ударила в них пылающей сферой, взорвавшейся с чудовищным грохотом.

Потревоженные от векового сна горы недовольно загудели, стряхивая со своих могучих плеч неподъёмную шубу из снега. По шапкам, укрывающим вершины, пробежали кривые трещины, безжалостно вспарывая полотно слежавшегося наста.

Отколовшийся пласт с низким гулом заскользил вниз, выбрасывая в воздух облака снежной пыли.

Чудовищная лавина, сметая все на своём пути, накрыла несущиеся над ущельем сани с волшебницей и безжалостно снесла их в пропасть, разбивая о серые камни, погребая под толщей холодных, как само дыхание смерти, сугробов.

Черные тени, подобно стервятникам, выискивающим падаль, бестолково носились над бездной, пытаясь найти хоть какие-то следы сгинувшей в ней волшебницы. Но снег все падал и падал, укрывая своим мертвенно-бледным покрывалом землю, и казалось, что этой зимней, оправленной в резьбу инея и мороза сказке нет ни конца, ни края.

Покружив над величественными утёсами, мрачные твари, хлопая сочащимися сизым туманом крыльями, полетели на запад, минуя дремучие леса и широкие долины -туда, где среди серых, угрюмых скал одиноким уродливым шипом, проколовшим острым концом небо, возвышался и вязко терялся в клубящейся вокруг него непроглядной кисее тьмы зловещий чёрный замок.

Тени просочились сквозь его толстые стены и бесшумно понеслись по длинным узким коридорам, оставляя за собой тающий в сгущающемся полумраке дымчатый шлейф. Ворвавшись оголтелой стаей в просторный каменный зал, они завертелись безудержным смерчем под его стрельчатыми сводами, свились в гудящую пыльную воронку и тонкой убывающей струйкой впитались в огромный стеклянный шар, внутри которого таинственно клубилась непроглядная мгла.

Женщина, молчаливо стоящая в центре зала, сделала мягкий скользящий шаг вперёд. Сверкающие на её идеальной груди, тонкой талии и изящных щиколотках массивные украшения из золота и драгоценных камней издали переливчатый мелодичный звук, который звенящим хрусталём рассыпался в сонной тишине, вызвав у колдуньи лёгкий самодовольный вздох.

Она была красива. Такой совершенной может быть только вышедшая из-под резца гениального скульптора мраморная статуя. Недосягаемо-прекрасная, безупречная и… бездушно-холодная.

Черные, поглощающие свет волосы непроницаемым плащом укрывали её тело, мягкими завитками стелясь по сверкающему холодным блеском полу. Тонкие кисти рук грациозно опустились на поверхность шара, и тьма внутри него всколыхнулась, вздыбилась взбесившимся ураганом, ударилась лютой волной о прозрачные стены, заскользив по ним грязными, вязкими потёками, и исчезла.

Внутри шара стало светло, как днём. Секундами льдинок в песочных часах зимы падал снег, устилая величественные горы кипенным покрывалом. С вершины одной из них снежным смерчем сорвалась яростная волна, смыв в глубокую пропасть мчавшиеся по самому её краю сани.

Алые губы женщины тронула жёсткая улыбка, зловещая, как ядовитый плющ, смертельной повиликой оплетающий тонкий росток.