Иллюзия бессмертия

Обернувшись в прыжке, Доммэ сделал несколько шагов, глядя только на кусающую губы Вайолет. И жалко, и больно было девушке видеть израненного брата, и обида душила такая, что каменным комом в груди стояла.

– Явился, пёс дурной, – сходу «приласкала» Доммэ Урсула. – Выпороть бы тебя кнутом, да по голому заду! Только вот беда-то – мозгов в твоей пёсьей голове от этого не прибавится!

Парень сжал кулаки, виновато опустил плечи и посмотрел на Вайолет, словно побитая собака. Душу выворачивал он девушке своим взглядом. Видела в нем Вайолет и раскаяние безмерное, и боль нестерпимую, и отчаяние беспросветное. Только легче от этого не становилось, потому и отвернулась.

– Домой иди, – приказала сникшему Доммэ Урсула. – И родителей своих сюда приведи! Скажешь, первая одэйя светлого братства к себе зовёт!

Услышав слово «одэйя», Доммэ гулко сглотнул, губы его скорбно изогнулись, а кулаки сами собой разжались от понимания неизбежности того исхода событий, который он так глупо пытался изменить.

Шатаясь, будто перебрал хмельной браги, парень побрёл в сторону Ривердола, и едва фигура его скрылась за сенью деревьев, Урсула укоризненно покачала головой.

– Свистун, ну-кась, пригляди за этим олухом, – молвила она ужом вьющемуся вокруг неё ветерку. – Кабы опять чего не выкинул, горячая голова!

Ветер радостно ухнул, играючи дунул тёмному одарину в ухо и, оставшись довольным своим баловством, со свистом полетел за молодым рохром.

ГЛАВА 7

Урсула неспешно ковырялась у очага, бросая в кипящий котёл ароматные травы. Айт спокойно сидел за столом, опустив на столешницу сомкнутые в замок руки, и лениво разглядывал скромное убежище ведьмы. А Вайолет угрюмо переводила взгляд с одного на другую, испытывая гадкое желание взять в углу тяжёлую сковороду да огреть ею обоих. Эти двое точно издевались над ней! С тех пор, как в дом вошли – не проронили ни слова! А где же обещанный рассказ?

– Терпение – есть главная женская добродетель и основная заповедь светлой хранительницы, – будто прочитав мысли девушки, проворчала Урсула, тюкнув перед Вайолет по столу глиняной кружкой, наполненной парующим чаем. – Спешка нужна токмо при ловле блох! Вон, твой блохастый братец уже поспешил... Много из этого хорошего вышло?

Вайолет тяжко вздохнула, плотнее укутавшись в куртку Айта. Лицо девушка умыла, а вот одежда выглядела плачевно.

Поставив кружку и тарелку со сдобой перед одарином, Урсула уселась за стол напротив Вайолет, задумчиво глядя перед собой, будто терзалась нелёгким раздумьем, с чего начать.

– Бескрайни и необъятны светлые воды Небесного Ирия. Величественны и прекрасны Древа Миров, в нём произрастающие. Множество их несметное. А наше Древо – лишь песчинка на карте вездесущего Рамха.* От первого дня сотворения этого мира стали править им Тёмная Мать и Светлый Отец. И как день сменяет ночь, а за ночью приходит день, так тьма и свет испокон веков ходят друг за другом по кругу, ибо нет тени, когда нет света, а без тени бесконечный свет убивает всё живое. Без тьмы и света существование мира невозможно. Его двузначность – это основа гармонии и равновесия. Тьма и свет, добро и зло живут в каждом из нас. И только нам решать, какую сторону принять.

Давным-давно в лесах этих и трёх долинах, что тянутся до самых Яхонтовых гор, обитали только звери дикие да вольные птицы. Не было ни Ривердола, ни Вайтфолла, ни солнечной Валлеи. Вольное племя могучих оборотней жило далеко отсюда – в старом и древнем королевстве Лоуленд, что раскинулось у подножия Мареновых гор – суровых, холодных, укрытых белыми шапками вековых снегов... За что и прозвали рохров снежными. А далеко на юг от Лоуленда пролегала могущественная империя Тэнэйбра – мир магов и волшебников, отмеченных Вышним Рамха искрой божественной инглии. Великий дар. Бесценный. Вот только если не принять сторону света или тьмы – совершенно бесполезный. И стали выбирать одарённые, кому будут служить: Отцу Светлому по воле доброй, или Матери Тёмной, за душу в обмен на бессмертие.

Время шло, но незыблемыми оставались устои и тех, и других, пока не родился у Тьмы и Света сын – Сумрак, вместивший в себе силу обоих родителей. Не понравилось Сумраку, что всю власть меж собой поделили мать и отец, не по душе пришлись ему законы прежние и начал он создавать свои. Приманивал одарённых служить ему, обещая в награду жизнь вечную и место рядом с ним на Сумеречном троне тем, кто поможет одолеть Мать и Отца. И заполонили мир слуги сумеречные – твари жуткие, двуликие и лицемерные. И воцарился на земле хаос: смешались свет и тьма, земля и небо, добро и зло.

Сговорились тогда Светлый Отец и Тёмная Мать и заточили сына своего непутёвого в Сумеречном Чертоге за тремя дверями. На три замка закрыли, ключи спрятали, а знания о том, как попасть в Чертог, сокрыли в невидимой башне, что между миром живых и мёртвых находится. А чтобы не допустить прежних ошибок, поставили на страже равновесия верных своих слуг. Так были созданы первые одэйи и одарины – светлые и тёмные стражи, а вместе с ними – хранители света и тьмы, уравновешивающие их силы.