Иллюзия чистого листа

– Сейчас вы можете уходить, – сказал я, – но с этого момента вы под моим чутким контролем. Следите за собой, за своими поступками. По первому требованию явитесь ко мне. Все, идите.

Робко переглянувшись между собой, Краснов, его помощник и уже бывший управляющий повернулись к двери и побрели на выход. Когда они исчезли в дверном проеме, я выждал пару минут, а потом мысленно сказал Юаллу, чтобы он убрал труп. Потом я вышел из комнаты, пересек коридор, открыл двустворчатые двери и очутился в просторном зале с огромными окнами, закрытыми тяжелыми занавесями. Сдвинув в сторонку одну из них, я видел, как эта троица бредет из дома к черному представительскому автомобилю. Краснов молча сел в машину. Его помощник исчез в чреве автомобиля вслед за ним. Управляющий нерешительно топтался возле машины, не зная, что ему делать, и ожидал указаний. Ему что-то сказали из автомашины, после чего дверца захлопнулась. Автомашина плавно стронулась с места, развернулась и направилась на выезд с территории резиденции. За ней последовала автомашина с охраной.

Управляющий уныло побрел к дому, очевидно, за пожитками. Через полчаса он на своем личном автомобиле навсегда покинул это место. Во всяком случае, на то время, что я буду пребывать здесь. Охрана закрыла за ним выездные ворота.

Я же решил прогуляться, поскольку погода установилась чудесная, солнечная. Одевшись потеплее, я направился в сторону моря.

XIV

Место управляющего я хотел предложить своему армейскому приятелю Дмитрию. Для меня он человеком был надежным и проверенным. По крайней мере, мне так представлялось. После прогулки я намеревался ему позвонить. Деньги для него тут платили бы не маленькие, работа несложная. Мне думалось, что он согласится.

Я спустился по лестнице к морю. Волны с барашками пены быстро, словно на перегонки, бежали к берегу. Дул сильный свежий ветер, и, если бы не солнечное небо, я вернулся бы в теплый дом. Но радостно светило солнце, весело шумели лысые ветви редких здесь лиственных деревьев, дружно под ветряным напором гнулись стволы сосен, поэтому я решил все же пройтись вдоль моря, послушать шум волн, подышать морским воздухом.

Я бросил взгляд на стоявший в тени дворец, лишь крыша которого, обрамленная торчащими верхушками хвойных деревьев, блестела на солнце. Строение выглядело солидно. Мне представилось, каким зловещим показался дворец покидавшему его Краснову, эдаким мрачным замком. Думаю, ему еще долго не захочется здесь появляться.

По большей части небо было чистым, но не совсем. Маленькие полупрозрачные белые облачка плыли в лазурной высоте, наблюдая сверху за происходящим на земле. Наверное, я казался им неинтересной черной точкой на песчаном берегу Финского залива. Гораздо более любопытными им виделись грузовые корабли и пассажирские лайнеры, вальяжно двигающиеся по глади моря по своим делам, или быстро несущиеся катера, оставляющие за своей кормой белые пенные следы.

Когда я почувствовал, что продрог, то вернулся в дом. За входной дверью меня сразу же встретило тепло. В огромном холле было пустынно, не слышалось ни звука, и, казалось, я был в этом дворце совершенно один. Снова кольнуло чувство одиночества. Я поежился от еще не покинувшего меня уличного холода и зашел в боковую комнату, чтобы снять верхнюю одежду, после чего я собирался позвонить армейскому другу и сделать ему предложение поработать управляющим моей резиденцией. После этого надо было вновь попытаться позвонить и поговорить с Аленой, при мысли о которой у меня тревожно скребли кошки на душе.

Старый управляющий убыл, поэтому я самолично зашел в кухонное помещение, где обнаружил большое количество разнообразных столов, шкафов, а также трех мужчин и двух женщин в поварском облачении. Похоже, они не ожидали моего прихода и испуганно глядели на меня, пытаясь понять, что происходит.

– Кто это? – шепотом спросил один другого. Видимо, не все видели меня и знали в лицо.

– Временный хозяин, – еще тише ответил другой, но в полной тишине я смог разобрать его слова.

– Ребята, сделайте-ка мне кофейку покрепче без молока, – попросил я всех сразу. – Да приложите к нему какую-нибудь булочку в шоколаде.

Один из поваров еле заметно кивнул, а я повернулся и вышел в ресторан-столовую, где сел таким образом, чтобы смотреть на берег моря.

Занавески на всех окнах были расшторены, и ничто не мешало мне любоваться на то, как море катило свои темно-синие воды с белой пеной на гребнях небольших волн в сторону песчаной суши. На такое зрелище я мог смотреть бесконечно долго. Ничто сейчас меня не торопило. Мне совершенно некуда было спешить, а время замедлило бег. Меня захватила новая жизнь, которой не было конца в прямом смысле этого слова, а ждала только смена одного периода и вида существования на другой. Тогда какой же смысл в торопливости, в желании перебежать от одного этапа к другому, в стремлении поскорее совершать одно действие за другим.