Иллюзия духа, или Как выздоравливал Фред

Сегодня Фред не был готов расстаться с этим радостным ощущением: слишком долго его душа находилась в оцепенении от скуки и суеты. Он вспомнил, что если пройти несколько кварталов в северном направлении, то выйдешь к другой станции метро той же ветки. Наверняка большой беды не будет, если он придет сегодня на работу чуть позже.

Фред нацелено сделал круг побольше, чтобы пройти через пешеходный мост. Мост не представлял собой ничего особенного, но для окраины города служил чем-то вроде Центральной улицы: здесь было несколько лотков с сувенирами, пара кафетериев с обеих сторон и много нищей молодежи, желающей получать деньги за свои еще смутные и не оформившиеся таланты. Несмотря на ранний час, люди на мосту были. Фред не спеша подошел к одному из столов с наваленной на нем кучей сувениров, но вытаскивать руки из карманов и трогать мелкие вещицы на холоде совсем не хотелось, и он пошел дальше. Где-то недалеко заиграли на скрипке, и плаксивая трогательная мелодия полилась по золотому воздуху. Играли, может быть, не очень умело, но с душой, и музыка казалась от этого волшебной; особенно Фреду, которому все сегодняшнее утро казалось каким-то фантастическим, выдуманным. Он подошел ближе к звуку, облокотился на поручень и стал искать глазами музыканта. У входа на мост сидел на маленькой складной скамеечке пожилой мужчина; его руки, красные от холода, держали скрипку и смычок. Он выводил смычком ноты, иногда инструмент поскрипывал, когда озябшие руки отказывались слушаться скрипача. Совсем близко с игравшим Фред увидел женщину лет пятидесяти. Она смотрела ничего не видящими глазами на камни мостовой, на ее губах застыла тихая счастливая улыбка. Фреду стало ее невыразимо жаль. Наверное, она очень одинока: может быть, вдова, может быть, бездетная, может быть, просто мать уже взрослых безразличных к ней детей. Дешевая вязаная беретка, копеечное тканевое не предназначенное для такой погоды пальто совсем ее не согревали. Однако, казалось, она не мерзнет. Она стояла прямо, вытянувшись во весь свой невысокий рост, еще не старые руки без перчаток спокойно держали тряпочную поношенную сумку. Вдруг женщина подняла глаза и посмотрела на Фреда, Фред не отвернулся. Эти маленькие голубые глаза, уже слегка затуманенные старческой дымкой, смотрели тоскливо и обреченно: в этом взгляде читалось смирение с судьбой, и эта радость, эта скромная радость, которую она позволила себе испытать, слушая скрипача, отпечаталась в ее взгляде счастьем, смешанным с тоской и одиночеством. На фоне общего ощущения обреченности и безнадежности, которые преследовали Фреда последние несколько месяцев, эта мимолетная тихая радость представилась ему последним желанием осужденного перед казнью. Только ждать исполнения приговора эта маленькая женщина может еще очень долго, каждый день, каждый час уповая на спасение от тоски и душевной боли.

В этой женщине было что-то хорошо знакомое самому Фреду: эта боль одиночества так отчетливо вгрызалась теперь в его душу, что хотелось кричать, настолько материальной и ощутимой она стала. А кругом ни одного человека, который бы выслушал, понял, вместо того чтобы называть Фреда сумасшедшим, который не стал бы тыкать несуразными примерами из жизни других, не стал бы увещевать, что всем сейчас тяжело. Но нет, кругом люди, которые делают глупости, которые заставляют себя бояться, которые пугают и используют тебя, чтобы заработать денег!

Где-то в области живота неприятно свело судорогой мышцу, Фред резко выпрямился. Опять паника. Нет, не сейчас, не сейчас! Он тяжело задышал и пошел в сторону ближайшего кафе: горячий кофе должен ему помочь.

Спустя час он уже был на своем рабочем месте. Солнце скрылось за набежавшими снеговыми тучами, и теперь из окна кабинета Фред наблюдал скучную тоскливую однообразную картину. Пять минут, десять – тоска все сильнее наваливается на плечи, начинаешь чувствовать ее тяжесть. Пятнадцать минут – тело начинает поддаваться этой одолевающей его тяжести: плечи сутулятся, голова клонится на грудь, тело как-то съеживается и оседает.

Раздался стук, затем дверь отворилась и вошла Марина с дискетой и какой-то папкой. Что ж, по крайней мере, будет на что отвлечься.

До обеда Фред не вставал из-за стола. Хоть Марина и снабдила его легкой рутинной работой, но выполнить ее нужно было качественно. Он глянул на календарь: через несколько дней из командировки вернется его начальник, и тогда, возможно, неинтересные обыденные дела сменятся интересными проектами, которые ему наконец будут доверять.