Иллюзия греха

— В том-то и дело, что нет. Врачи в больнице знали, и этого было достаточно. Я по себе знаю, врачи больным почему-то этого не говорят, только в карту записывают. У меня один раз было такое. Мне аппендицит вырезали, так врач после операции сказал, что я дал аллергическую реакцию на одно лекарство. Так и сказал: «на одно лекарство». А на какое именно, сказать не удосужился. Вы ж знаете, как врачи к больным относятся. Как к подопытным кроликам, которым и знать не обязательно, что такое с ними проделывают.

— В карту, говоришь, записывают? — задумчиво повторил Василий. — Ладно, я посмотрю, что можно сделать. Возвращайся к девочке и работай. Кстати, что это ты там затеял с текстовыми редакторами? Лучше бы химией с ней занимался.

— Вы не правы, — горячо возразил Мирон. — Сейчас без компьютеров нигде не работают. Умение работать с текстами всегда смотрится очень выгодно, если речь идет о работе. Конечно, если вы что-то недоговариваете и речь идет не о том, чтобы дать Наташе какую-то работу...

— О том, о том, — нетерпеливо перебил его Василий. — Больно ты заботливый, прямо брат родной.

— Так это от скуки, — усмехнулся Мирон. — Надо же чем-то заняться, коль вы на волю не пускаете. Отпустили бы меня в поселок, я бы там себе зазнобу приискал.

— Перетопчешься. Зазнобу ему... Иди работай.

Мирон вернулся в комнату к Наташе. Лицо ее было заплаканным, но в глазах горел немой вопрос. Он молча уселся рядом с ней за компьютер. На свободном поле красовались ряды математических символов, а под ними вопрос:

«Я правильно поступила?»

Он сделал вид, что внимательно разглядывает написанные ею формулы. Потом одобрительно кивнул.

— Умница, все сделала правильно. Можешь ведь, когда соберешься. Тебе совершенно нельзя волноваться и расстраиваться.

— Да, я знаю, — кивнула Наташа.

Теперь в глазах ее было торжество.

ГЛАВА 16

Николай Васильевич Ташков помнил свою ученицу Смирнягину очень хорошо.

— Жаль, что она совсем забросила спорт, — сказал он, когда Александр рассказал ему о своей встрече с Зоей. — Очень способная была девушка. Как у нее жизнь сложилась?

— Не очень. Живет с родителями, работает корректором. Крутит роман с мужиком, который успешно морочит ей голову наличием несуществующей жены, которую он якобы не может бросить. А она, дурочка, верит ему.

— Странно, — покачал головой Николай Васильевич, — она ведь была красивой девочкой. Подурнела?

— Что ты, папа, она стала еще красивее.

— Ты, кажется, был в нее влюблен? Не отводи глаза-то, — усмехнулся Ташков-старший, — не думай, что я ничего не замечал.

— Я пригласил ее к нам в гости, — ушел от ответа Александр. — Ты не против?

Разумеется, Николай Васильевич не был против. Упорство, с которым его сын продолжал вести жизнь холостяка, настораживало и даже отчасти пугало Ташкова. Поэтому он всячески приветствовал каждое новое знакомство сына с женщинами, надеясь, что на этот раз «тест на наследство» пройдет успешно. Отец хотел, чтобы в доме появилась хозяйка и чтобы по комнатам забегали наконец долгожданные внуки. Сам он жениться во второй раз так и не собрался. Пока был еще достаточно молодым — не случилось. А когда перевалило за пятьдесят, понял, что притираться и привыкать к жизни бок о бок с чужим человеком уже не сможет, возраст не тот, чтобы привычки менять. Личную жизнь он вел достаточно активную, но на семейные рельсы переводить ее категорически отказывался.

— Не повторяй моих ошибок, Саня, — неоднократно говорил он сыну, — не тяни с женитьбой. А то дотянешь до такого возраста, когда это сделать уже будет в принципе невозможно.

— Я не хочу жениться на женщине, которая выходит замуж за деньги.

— Да плюнь ты на эти деньги, — советовал Николай Васильевич, — забудь про них. Как будто их нет вовсе. Знал бы я, что из-за этих проклятых писательских денег внуков не увижу, сразу бы от наследства отказался.

Появление в их доме Зои Смирнягиной даже в качестве гостьи воодушевило Ташкова-старшего. Если девочка не изменилась за эти годы в худшую сторону, уж она-то точно тестирование выдержит с блеском. Раньше в ней не было ничего, что напоминало бы о хитрости и корысти.

Вечер они провели чудесный, мужчины наперебой ухаживали за Зоей, подкладывая в ее тарелку самые лучшие куски и предаваясь воспоминаниям о тех годах, когда Саша и Зоя учились в школе. Правда, выражение забитости и покорности так и не сошло с Зоиного лица, как ни старались отец и сын ее развеселить и заставить расслабиться. После ужина Александр пошел провожать гостью до дома.

— Ты не торопишься? — спросил Ташков, когда они спустились в метро.

— Да нет, куда мне торопиться. Завтра суббота, на работу не идти, так что можно лечь попозже.

— Тогда у меня к тебе будет просьба. Давай доедем до той улицы, где вы бываете с Волоховым.

— Зачем? — удивилась Зоя.