Иллюзия греха

Настя прошла в дальний угол, где лежала ее большая спортивная сумка, быстро оглянулась, незаметно сунула в нее перепрятанный перевод и помчалась к выходу. Поехала она, конечно, домой, хотя делать там ей было совершенно нечего. Лучше бы на работу смотаться, с Колобком поговорить, посоветоваться. Но делать этого было нельзя. Как знать, что именно сказала добрая Ниночка тому, кто попросил у нее Дюруа. Может быть, она сказала все как есть, мол, новенькая сотрудница нахально утащила книгу домой и забыла принести обратно, сейчас она съездит за ней и привезет, придется подождать часа полтора-два. И тогда, вполне вероятно, любитель редких книг по математике может потащиться за нерадивой новенькой сотрудницей, либо ради любопытства или из желания подстраховаться и лишний раз перепровериться, либо с иными какими нехорошими намерениями, например, отобрать у нее на обратном пути книгу с применением легкого физического воздействия. Поэтому ехать на Петровку никак нельзя. Настя добралась до дома, немало удивив мужа своим появлением в середине дня, и тут же бросилась к телефону.

— Виктор Алексеевич, он появился. Действует через библиотекаря Нину Камышову. Через пятьдесят минут книга будет у него.

— Понял, — коротко ответил Гордеев. — Не дергайся, все сделаем в лучшем виде.

— Я не дергаюсь, с чего вы взяли?

— А то я не слышу, — усмехнулся в трубку полковник.

Через сорок пять минут Настя вихрем ворвалась в помещение читального зала библиотеки.

— Вот, — запыхавшись сказала она, на ходу расстегивая сумку и доставая из нее перевод, — держи. Извини, что так вышло.

Она положила на барьер перед Ниной три толстые тетради в фирменной обложке Всесоюзного центра переводов. Нина молча взяла перевод и ушла в помещение научного абонемента, который находился в противоположном конце коридора на этом же этаже. Настя изнывала от любопытства, но продолжала терпеливо дорабатывать до конца дня. К счастью, ждать оставалось не так уж долго.

Нину Камышову «вел» Коротков. Он успел приехать в институт еще до того, как вернулась Настя с переводом, и занял позицию, позволяющую ему видеть Нину и всех, с кем она общается. До закрытия научного абонемента Камышова никому перевод не отдала, в пять часов закрыла помещение и ушла из института. Юра осторожно довел Нину до дома, поднялся по лестнице на один пролет выше и стал ждать. В половине восьмого Камышова вышла из квартиры, и, судя по одежде и украшениям, собиралась она на свидание. Через плечо висела маленькая сумочка на длинном ремешке-цепочке, а в руках она несла пластиковую сумку с ручками, в которой явно угадывались три тетради стандартного формата А-4.

Нина в сопровождении идущего на приличном расстоянии оперативника дошла до метро и поехала в центр, вышла на «Арбатской». На улице, у выхода из метро, к ней подошел мужчина с большим букетом цветов, ловко подхватил ее под руку и повел по Новому Арбату в сторону дорогого ресторана. Убедившись, что парочка обосновалась за столиком и заказ уже сделан, Юра нашел телефон и попросил подкрепление на случай, если возникнут осложнения при дальнейшем наблюдении за галантным кавалером. Гордеев уже отозвал из университета Мишу Доценке, а из академического института Колю Селуянова, и оба они подъехали к ресторану, пока Нина и ее приятель поглощали изысканный ужин.

— Глаза б мои не глядели, как они трескают, — пробормотал вечно голодный Селуянов.

— Не гляди, — миролюбиво посоветовал Коротков, — никто не заставляет. А что, леди Валентина перестала тебя кормить? Откуда вдруг такая непреодолимая ненависть к сытым?

— У Валюшки мама болеет, она при ней. Уже вторую неделю прихожу в пустую квартиру. Слышь, Юрок, вот почему люди так быстро к хорошему привыкают, а? Четыре года, как развелся, приходил в пустую квартиру, и ничего. Тосковал, конечно, но не помер ведь. А с Валюшкой мы знакомы всего-то три месяца, и вот поди ж ты, стоит ей не прийти, а я уже места себе не нахожу. Может, мне действительно пора жениться на ней?