Иллюзия любви. Сломанные крылья

Дурацкая привычка Черемисина прерывать разговор на середине, да ещё и на самом интересном месте, доводила Тополя до белого каления ещё со студенческих лет. Буркнув себе под нос что-то, понятное ему одному, Шурик, как правило, под каким-нибудь предлогом исчезал из поля зрения. Решив, что он и так сказал больше, чем нужно, он замыкался в себе, и вытащить оставшееся из него можно было разве что клещами.

Наверное, в любое другое время Тополь не стал бы испытывать судьбу и приставать к Александру с расспросами, тем более что почти наверняка его затея имела бы нулевой результат. Но последние слова Черемисина казались настолько странными, настолько из ряда вон выходящими, что от удивления позабыв обо всём, Леонид резво сорвался с места и оказался в дверях ванной почти одновременно с другом.

— Шурик, подожди… Я что-то не понял, ты о чём?

— Да так… — Черемисин открыл кран и подставил под него бритвенный станок.

— Так — это пустое место, — Леонид бросил на друга недовольный взгляд. — А конкретнее?

— Зачем тебе это? — Александр посмотрел в зеркало, и их взгляды встретились. — Не всё, что творится в доме, можно разделить с кем бы то ни было, даже с лучшим другом. Прости меня, Лёнь, но есть какие-то вещи, говорить о которых я не готов даже с тобой.

— Вот оно как… — с обидой протянул Леонид, и его лицо искривилось. — А я-то думал, мы с тобой друзья…

— Мы и есть самые настоящие друзья, просто у каждого человека всегда есть что-то такое, о чём он не может говорить ни с кем, подчас даже с самим собой.

— И это «что-то» связано у тебя с Ниной? — удивлённо проговорил Тополь.

— Да.

Почти физически ощущая, как недосказанность, будто горячим ножом по маслу, разрезает многолетнюю мужскую дружбу пополам, Черемисин несколько мгновений помолчал. Словно раздумывая, стоит ли продолжать тяжёлый для него разговор, он пожевал губами, нахмурился и, наконец решившись, негромко сказал:

— Не знаю, помогут ли мои слова тебе хоть в чём-нибудь, но если это для тебя так важно… — он вздохнул. — Десять лет назад у Нины был роман на стороне, роман, чуть не окончившийся нашим разводом.

— У Нины?! — от неожиданности Тополь чуть не потерял дар речи. — И ты так спокойно об этом говоришь?! Но почему же ты от неё не ушёл?

— Потому что кроме неё мне никто на свете не нужен, — на миг в зелёных глазах Александра промелькнула боль.

— Но как же… — в растерянности Тополь потёр ладонью лоб и, не зная, какие следует подобрать слова, замолчал.

— Вот так.

— Лучше бы ты мне этого не говорил, — потрясённо сказал Тополь. — Что же, выходит, рая на земле и вправду не найти?

— Выходит, не найти.

— А я всё-таки попробую, — неожиданно перед мысленным взором Леонида появился пленительный образ необыкновенной женщины с тёплыми карими глазами. — Пусть это будет в последний раз. Я должен, понимаешь, должен поставить на карту всё. — Расправив ссутулившиеся плечи, Леонид с вызовом посмотрел на друга.

— Дело твоё. И жизнь твоя. Как хочешь, так её и трать.

Понимая, что убедить Леонида ему всё равно не удастся, Черемисин едва заметно улыбнулся и подумал, что рай на земле, конечно, есть, но только там, где нет нас самих.

* * *

До конца отпуска Леонида и Александра оставалось ещё три дня, а летний отдых мадам Загорской уже подошёл к концу. Аккуратно складывая вещи в чемодан, она с удовольствием пересматривала подарки, полученные от новоявленного друга сердца, и её душа пела от радости.

Сумма, истраченная Тополем на то, чтобы доказать свою внезапно вспыхнувшую любовь, была настолько значительна, что с лихвой окупала все затраты самой мадам, включая и стоимость санаторной путёвки, и необходимые транспортные расходы, и ежедневные променады по мелким приморским магазинчикам, и все прочие статьи, так или иначе входящие в понятие успешного отдыха. Любуясь маленькими плоскими коробочками из бархата и кожи, Лидия сравнивала этот сезон с другими ежегодными поездками на юг и невольно приходила к мысли, что такой обильной жатвы она не собирала ещё никогда.

Возможно, не окажись Тополь на мели, она пожалела бы о своём преждевременном отъезде с курорта, но сейчас обстоятельства складывались как нельзя лучше. Выжатый до нуля Леонид был уже не в состоянии радовать свою даму сердца дорогими подарками, а встречаться с ним из чистого альтруизма у Загорской не имелось никакого желания. Нет, бесспорно, милый мальчик был страшно приятен и чрезвычайно непосредственен, но его платёжеспособность оказалась полностью исчерпана, а значит, никакого интереса для неё он уже представлять не мог.