Иллюзия Луны

Некоторое время, пробираясь по переулкам и площадям в сторону центра, друзья молчали. Движение было плотным. Игнат сосредоточенно вел машину, но думал о чем-то своем. Иван включил, было, новости, послушал об очередных кадровых перестановках в правительстве, о том, что у эстрадной звезды украли новую машину и что на город надвигается невиданный циклон с ветрами и снегопадами, и переключил станцию. На следующей волне бойкий женский голос рекламировал средство от выпадения волос, Иван еще раз сменил станцию и попал на обстоятельный рассказ о новом жилом комплексе, раскинувшемся где-то напротив Кремля. Он с раздражением выключил приемник и, откинувшись на сидении, принялся разглядывать проплывающие по небу провода и серые низкие облака. Теперь он догадывался, куда направляется его друг, и от этого настроение у него не становилось лучше.

– Мне тут анекдот недавно рассказали, – прервал затянувшееся молчание Игнат.

Иван встрепенулся.

– Ну значит, приходит сын к отцу и спрашивает: «Пап, а что такое виртуально?..» Знаешь?

Иван усмехнулся, заглядевшись на замызганный бок небольшого грузовика, украшенный жирной и крупной нарисованной сосиской, вызывающей отнюдь не аппетит, а отвращение.

– А он говорит сыну, – продолжил он, – «Сходи к маме и брату и спроси, отдадутся ли они за две тысячи?» Этот? Я его на днях рассказал тем ребятам, на которых тебя вырвало.

Игнат не выдержал и расхохотался. Иван покосился на друга.

– Ты-то смеешься, а мы, знаешь, сколько от них отбивались! Второй еще ничего, а тот главный, которого ты осчастливил, так просто успокоиться не мог: «Так и знайте, или засужу, или подложу бомбу под машину!» Еле успокоили. И чего с тобой в тот раз случилось?

Игнат оторвался от дороги.

– Не поверишь, – он не скрывал улыбки, – из-за этого анекдота.

– Ты шутишь?

– Да какое там!

Иван отвернулся в окно. Сосиска на боку автомобиля словно преследовала их по городу.

– Не на того человека тебя вырвало. Такой проект упустили. Они нас теперь никогда в жизни к своим активам не подпустят.

– Да и черт с ними!

Иван хотел ему возразить, но машина уже свернула в нужный переулок, и Игнат отвлекся, высматривая место для парковки. Вскоре оба уже выходили на дорогу, разминая затекшие ноги и осматриваясь. В небольшом дворе было безлюдно. Снег живописно украсил ветки деревьев и горками лег на сиденья и спинки скамеек. Особенно эффектно на белом фоне смотрелась пара элегантных синиц в камзолах лимонного цвета, с черными кипами на головах. Маленькие, но чрезвычайно привлекательные птички склевывали что-то в ветках запорошенного куста и перелетали с места на место, весело перекликаясь. Игнат проследил сначала за одной, потом – за другой и внезапно наткнулся взглядом на собаку, которая спокойно сидела на снегу и, не мигая, смотрела прямо на Игната.

– Хорошая собачка, хорошая, – заискивающе пробормотал Игнат, присаживаясь на корточки и протягивая черно-белой дворняжке пустую руку.

Однако та никак не отозвалась на ласковые слова, продолжила гипнотизировать его взглядом и только глухо зарычала, пресекая все попытки сближения. Игнат пожал плечами: ну, нет, так нет.

– Игнат, слушай, может, я тебя в машине подожду? – спросил Иван. – Сам знаешь своего тестя…

– Вот именно, – Игнат встал с корточек. – Пойдем лучше вместе. Вдвоем не так страшно!

Уже у дверей подъезда Игнат обернулся. На том месте, где сидела собака, было пусто.

Спустя несколько минут Иван уже сидел за столом в гостиной и с аппетитом уплетал вкуснейший Настин борщ. Возможно, его аппетит был несколько преувеличен. Кир с интересом разглядывал голодного гостя и только собрался что-то сказать, как на пороге появился Игнат.

Кир насупился.

– Ну что, нашел что искал?

– Не нашел, – огрызнулся Игнат.

Он осмотрел гостиную. Чертова нора. Игнат терпеть не мог ни района, ни дома, ни квартиры, в которой жил Кир. Таганские тупики всегда навевали на него тоску. Инга что-то рассказывала о том, что в свое время в эту часть города определили ремесленников, работавших с огнем, в том числе тех, что мастерили подставки под таганы. Гончары, швеи, ямщики, каменщики – здесь многие улицы хранили память о прошедших временах. Старая Москва, львы с плоскими мордами на воротах бывшего Шепелевского дворца, полная тайн сталинская высотка на Котельнической набережной, узкая Яуза, хранившая свои секреты, – Игнат был равнодушен ко всему этому. Как и в своей пустой квартире, ему было проще жить в пространстве без истории. Он был готов выказывать уважение вчерашнему дню, посещая музеи и кладбища, но в настоящей жизни ему были не нужны все эти свидетели прошлого. Кир, живущий в мире, где каждая царапина на стекле или стене что-то значила, казался ему пауком, отживающим свой век и питающимся кровью таких, как он, молодых и смелых. Каким сам Игнат выглядел в глазах своего тестя, он предпочитал не задумываться.