Иллюзия обмана (СИ)

Паренёк кивнул. Нацепив оберег, он встал между Хаймером и Мисмаком, прикрывавшими оставшуюся без медальона Сиэл. Через секунду он уже с упоением распевал простецкую, зато героическую песенку. Явившись в самую гущу сражения из сказки или уличной игры, она подняла настроение людям, оборонявшим "Гладиолус". Не сговариваясь, они разом выдохнули спасительное заклятье. Задние ряды нападавших просто вынесло тем же путём, каким они проникли в помещение. С остальными пришлось порядком потрудиться. Разбирались с ними просто: вооружившись подручными средствами вроде табуреток, скалок и сковородок, лупили возмутителей спокойствия по чему ни попадя. Кайниол в это время вскочил на один из столов и, отбивая такт ногой, залихватски горланил не совсем приличный финал, суливший любому из врагов бесславный конец.

Звенела разбитая посуда. Трещала мебель. Один солдатик, запущенный мощной рукой Рёдофа, пересёк весь зал, влетел в кухню и шлёпнулся в кадку с овощными очистками. Ещё троих неистово молотили Хаймер и Мисмак. Дамы же объединились вчетвером и отлавливали воинов-палачей поодиночке — пусть, мол, почувствуют, каково это…. В конце концов, изрядно потрёпанные солдафоны почли за лучшее спастись бегством. Защитники "Гладиолуса" пустились за ними вдогонку. И тут случилось неправдоподобное: дорогу последней удиравшей Квадре, как впоследствии выяснилось, Мэнигской, преградила милейшая тётушка Шалук:

— А куда это вы, хорошие мои, собрались? — голос её, обыкновенно миролюбивый, звучал властно и требовательно. — Убирать-то кто здесь будет? А то бузить-то все могут… Разгромили тут всё и удирают… Выискались тоже!

С лицом, выражение которого не сулило погромщикам ничего хорошего, она стояла в дверях, вооружившись большущей мокрой тряпкой. Развесёлая Четвёрка очумело уставилась на маленькую пожилую женщину, которая смела ими помыкать, как будто они проштрафившиеся судомойки или расплескавшие ушат с помоями поварята. Ожидавший чего угодно, только не этого, Командир, не веря своим ушам, грозно насупился и подошёл к ней вплотную. Хотел сказать что-то обидное. Даже протянул громадную руку, чтобы схватить нахалку… Раздался звучный шлепок тряпки, и высоченный детина схватился за мгновенно покрасневшую щёку.

— Это кто же тебя, хороший мой, учил со старшими так обращаться? Да ещё и с дамами? — она отвесила вторую, не менее увесистую, плюху своему обидчику и вполне миролюбиво добавила: — Вот приберёте здесь… Здесь… И, пожалуй, ещё здесь… Потом посидим, поужинаем, а заодно и подумаем, что с вами, горемыками, делать. Авось, и сгодитесь на что-нибудь!

Обитатели гостиницы преследовали своих обидчиков до самых городских стен и на первый раз удовлетворились тем, что выгнали солдат в долину. На самый холод. Когда они вернулись — Квадра, подгоняемая тряпкой и назидательными речами тётушки Шалук, намывала полы, собирала осколки да расставляла уцелевшую мебель.

Ситуация была настолько забавной, что в наступившей весёлой суматохе никто, даже Кинранст, долго не замечал отсутствия Римэ. И если бы не вездесущий Тийнерет, нашедший её медальон, у которого, вероятно, порвалась цепочка — вряд ли кто-нибудь стал бы её искать раньше утра.

Время было упущено…

III

Невидимая рука, зажимавшая ей рот и одновременно увлекавшая куда-то в темноту, на мгновение слегка ослабила свою хватку. Как оказалось, лишь для того, чтобы дать возможность другой руке влить в рот содержимое крохотного флакончика. Напуганная и задыхающаяся Римэ инстинктивно проглотила вязкую жидкость и, не успев даже почувствовать недомогания, провалилась в густую темноту временного небытия.

То ли Ревидан что-то перемудрила, экспериментируя со своим пойлом, то ли давнишнее столкновение с Квадрой, то ли хрупкое сложение Прорицательницы дали о себе знать, но зелье сработало не совсем так, как должно было.