Иллюзия осознаваемости

Голова кружилась и нестерпимо болела, я пыталась удержаться на ногах, не упав. Развернувшись, я медленно побрела в сторону своей палаты, и замерла в удивлении, увидев дверь с правой стороны от своей комнаты. Она отличалась от остальных дверей, ведущих в палаты. Она была железной, и похожей на те двери, что вели в палаты буйных пациентов из северного крыла здания. На ее двери, красной краской был написан номер 104.

Приблизившись к двери, я в удивлении посмотрела в смотровое окошко, закрытое решеткой. В комнате тускло мерцала лампа дневного света. В углу комнаты сидела прекрасная черноволосая женщина. Ее голова была опущена. Девушка смотрела в пол, но неожиданно перевела взгляд на меня. Я в ужасе замерла, не в силах перевести дух. Через металлическую решетку я видела отражение своего ужаса на лице женщины. И это лицо было моим.

- Кристина, – позвала меня женщина, и я замерла в страхе не в силах поверить собственным глазам. Я видела перед собой своего двойника. Им была мать доктора Вебера.

Перед глазами все потемнело, и в свои объятия меня приняла холодная и манящая тьма. Очнувшись через некоторое время, я замерла в удивлении, увидев перед собой взволнованное лицо главврача.

- Кристина, зачем ты покинула свою палату? Тебе следовало оставаться у себя в комнате, и вызвать медсестру, в случае если тебе что-то понадобится.

- Простите, доктор Вебер, – мои мысли путались, – я вышла из комнаты, чтобы дойти до сестринского поста и попросить обезболивающее. Но дверь, ведущая из коридора, была закрыта, мне не удалось ее открыть и тогда я решила вернуться в палату, чтобы вызвать медсестру.

- И так до нее и не дошли, потому что свалились в коридоре, прямо перед соседней дверью. А дверь, ведущая к сестринскому посту, не была закрыта, но из-за слабости у вас не хватило сил ее открыть.

Я в удивлении посмотрела на доктора Вебера.

- У чьей палаты я потеряла сознание?

Доктор Вебер нахмурился.

- У палаты Моники.

Я в удивлении смотрела на главврача.

- Но я помню, как стояла у палаты, дверь в которую была металлической, с зарешеченным смотровым окном. На двери красной краской был написан номер 104, – отозвалась я растеряно.

Доктор посмотрел в мои глаза со смесью страха и непонимания на лице, мимо его глаз словно проскользнули тени прошлого. Потом он нахмурился, а глаза его стали холодны как лед.

- Кристина, палаты с таким номером в нашей больнице нет.

- Но я ее видела, – возразила я растерянно.

- Вы находитесь под сильнодействующим обезболивающим, Кристина. Вам могло это присниться после того как вы потеряли сознание. Вы ведь не хотите, чтобы я подумал, что у вас опять начались галлюцинации?

Я разозлилась, но мне хватило такта промолчать, и не выдавать свои чувства перед доктором Вебером.

- Простите, доктор Вебер, наверное, я перенервничала из-за вчерашнего.

Я с интересом выглянула в окно, за которым начинало рассветать.

- Кристина, доктор Морриган взял на сегодня выходной, поэтому групповую психотерапию сегодня утром проведу я, и буду рад, если вы сочтете возможным к нам присоединиться.

В ответ я лишь молча кивнула.

- И постарайтесь, пожалуйста, за исключением психотерапии провести день в кровати. Раны должны затянуться. От постоянного гуляния по коридорам и вечного падения в обморок, вам лучше не станет, – голос доктора Вебера был холодным, но я с интересом смотрела на выражение его глаз, которое казалось задумчивым и теплым, словно он вспоминал что-то, что грело ему душу.

- Хорошо, доктор Вебер, – ответила я, тепло улыбнувшись мужчине. Поднявшись из кресла, где он сидел главврач двинулся к выходу из комнаты, но я окликнула мужчину. – Доктор Вебер, как Джоанна?

Главврач обернулся, внимательно посмотрев в мои глаза.

- С ней все будет хорошо. Она пройдет терапию в северном крыле, после чего вернется обратно в наш корпус.

Доктор Вебер покинул комнату закрыв за собой дверь. Я в страхе подумала о том, какие кошмары выпали на долю прекрасной рыжеволосой девушки.

На несколько часов мне удалось забыться беспокойным сном, в котором я видела бледное лицо прекрасного мужчины, с явно выделявшимися скулами. Его глаза менялись от льдисто-серого, до холодного синего цвета. И в те моменты, когда его глаза становились синими, я видела в мужчине доброго и заботливого брюнета. Когда же его глаза становились холодными и жестокими как лед, я понимала, что смотрю в глаза Смерти.

Очнувшись от тяжелого сна, я не могла понять, что же правда, а что ложь. Почему сейчас Даниэль кажется мне намного холоднее и властнее, чем прежде? Почему его холодность со мной кажется мне намного более привлекательной, чем его доброта? Но я прекрасно понимала, что в его холодности я вижу отражение Смерти, который так привлекателен для меня.

Задумавшись, я спустилась с кровати, и, просунув руку под тумбочку, достала оттуда цепочку, на которой висели миниатюрные песочные часы. Сжав их в руке, я вспомнила манящие объятия Смерти. Как долго мне еще ждать воссоединения с ним? Не лучше ли ускорить его приход?