Иллюзия реальности

Обитатели нескольких островков бросились паковать пожитки. Подвергшийся опасности материковый берег, круто ниспадающий к воде, был лишен удобных бухт и практически необитаем. Ни жилых поселков, ни иных строений там не было. Единственно, возникла угроза уничтожения Малого Храма, возведенного почти у самого среза воды. Располагаемое время не позволяло думать о строительстве каких-либо защитных дамб. Оставалось одно — отдать культовое сооружение на милость стихии. Заодно приходилось жертвовать сопровождающими храм гостиницами, художественными мастерскими и школой.

Ник Улин ожидал срочной эвакуации храмовых служителей и учащихся вместе с оказавшимися в опасности паломниками. Но прозвучало из ряда вон выходящее: барон Ким, настоятель Малого Храма, приказал своим подчиненным оставаться на месте и… молиться Олмиру Удерживателю, дабы тот отвел напасти. Оголтелое мракобесие! — иначе не скажешь.

Трудно, но еще можно представить себе подобное поведение людей, необразованных и битых жизнью, на заре цивилизации. Однако в эпоху победного шествия человека по Галактике, когда каждое государственное образование Содружества обязывалось всемерно развивать таланты и расширять знания всех своих граждан… Век живи — век дивись!

А ведь пару недель назад Ник Улин сподобился непосредственно пообщаться с настоятелем Малого Храма. Впечатления остались самые приятные. Биографические данные настоятеля, сообщенные местным Информаторием, также вселяли уважение: барон Ким, один из наиболее знаменитых художников Ремиты, до того, как податься в иконопись и в религиозное руководство, был крупным общественным деятелем — возглавлял общепланетный профсоюз творческих работников, заседал в Коронном Совете.

Ну ладно, пусть барон сошел с ума. Но слова сумасшедшего, вопреки здравому смыслу и инстинкту самосохранения, восприняли сотни людей как руководство к действию. Никто и палец о палец не ударил, чтоб пресечь массовое помешательство, вразумить, насильно отправить заблудших овечек в безопасное место. Что творится в этом мире!?

Вначале, правда, витала в воздухе определенная нервозность. Раздавались призывы гнать барона в шею вместе с его нездоровым оптимизмом. Потом пошли сообщения — Ник Улин не понял, каков был их первоисточник, — мол, Олмир Удерживатель внял молитвам и отвел беду. Каким образом!? Отменил землетрясение? Повелел цунами не быть?

После сообщения о том, что морское дно встряхнулось, а образовавшееся цунами полностью соответствует прогнозам и оценивается как катастрофическое, Ник Улин не смог усидеть на месте. Взяв лит, полетел к Малому Храму. Он ощущал потребность увидеть собственными глазами то, что произойдет. То, что должно произойти.

Приземлившись метрах в двухстах от кромки воды, он не спеша вылез из воздушного аппарата и огляделся вокруг. До рассчитанного момента прихода волны оставалось менее получаса. Вокруг царила мертвая тишина, как будто природа замерла в ожидании беды. Всегда перед буйством стихии воцаряется умилительное спокойствие.

Мощная материковая оконечность прогибалась дугой, в центре которой размещался Храм с прилегающими строениями. Берег был облагорожен серией террас и устремлялся к воде, словно ступеньки гигантской лестницы. Найдя тропинку вниз, Ник Улин стал спускаться, прикидывая где безопасно остановиться. Вроде бы максимальную высоту волны предсказали около шести метров, разумно не опускаться ниже второй террасы.

Так же рассуждали, видимо, и другие любопытствующие, разбившиеся на маленькие группки. Рядом оказались двое мужчин, налаживающих телеприемник. Один, с характерным загаром постоянного обитателя космоса, был одет, назло погоде, в плотный комбинезон. На плечи опускалась грива белесых волос. Его напарник, по общему виду одичавший от безделья курортник, с трудом выносил на своем тощем, иссиня черном теле спущенные до неприличия шорты и расстегнутую рубаху навыпуск. Ник Улин подошел к ним, представился.

— Александр Ней, космобиолог, — ответил астронавт. — Можно просто Алекс. А это мой гость. Сокрош. Мирриец.

— Тоже, если можно так выразиться, космобиолог. Отчасти, — лениво протянул руку курортник. — Меня просвещают. Открывают, как говорится, глаза.

Ладонь его была потной и холодной, словно болотная змея. Да, мирриец: у местных не было под кожей столько меланина.

— Просвещают — в чем?

Взгляд Александра Нея неожиданно стал колючим. Презрительно фыркнув, он отвернулся. Сокрош отвечал как ни в чем не бывало:

— Что чудес на белом свете нет и быть не может, а есть один только обман, обман и еще раз обман. Надо же: дожив до седых волос, я не постиг сей глубокой истины.

— И успешно просвещают? Есть результаты?

— Пока еще не знаю. Посмотрим. Не желаете? — Сокрош, вытащив из стоящей на земле сумки разовый термос с охлажденным соком, протянул его Нику Улину.

— Спасибо. Не откажусь. Жарко здесь.

Закончив программирование телеприемника, Александр Ней зажег мультиэкран и удовлетворенно хмыкнул: