Иллюзия реальности (СИ)

— Ага, так же стихийно возникли печатные воззвания, говоря иначе — прокламации, — сказал он. — До этого почти неделю в компьютерной сети распространялись призывы к блокаде космопорта. Все само собой, спонтанно и вдруг. Народное творчество такое.

— Ну и что? Кто-то, видимо, позаботился направить народное возмущение в правильное русло. Возможно, я входил в число этих «кто-то». Что с того? Вы задумали запретить митинги и манифестации?

— Нет, мы не замахиваемся на неотъемлемые права граждан.

— Чего же вы хотите?

— Самое обидное, что доставленные на «Элеонору» фрагменты рабочих мест астронавтов — довольно сложные сборки, между прочим, хитрая механика и электроника, они традиционно собираются и тестируются на земле, — оказались испорченными. А отправляли их предельно бережно, с малой стартовой перегрузкой, что повлекло огромный расход планетарного горючего и сложные экологические проблемы. Я уж не говорю о том, что сами эти сборки стоят многие тысячи часов ручного труда.

— Значит, на Ремите еще не научились делать такие сложные конструкции. Мне очень жаль.

— Да нет, делать-то научились. И не на такое замахиваемся. Сборки были испорчены в космопорту, в момент погрузки. Их отправляли без защитных кожухов, а кто-то из пикетчиков просветил их гамма-интровизором. Возможно, был использован узкополосный хадрайвер. В результате капризная аппаратура получила такие повреждения, что восстановлению не подлежит. В завершении наших бед, сие обнаружили только на борту «Элеоноры». Потеряли кучу времени, протянув хлам через всю планетную систему.

— Случаются неприятности и похуже.

— Согласен, случаются. Однако здесь проглядывает система. Вот далеко не полный список некондиционных поставок на борт «Элеоноры», — Шоанар протянул собеседнику несколько густо испещренных листов.

Леверье углубился в изучение записей. Хмыкнув, вернул.

— Все это вы вешаете на меня? Право дело, зря. Я не занимаюсь мелочевкой. И не обладаю вездесущностью, вставляя вам палки в колеса где только возможно.

— Согласен, лично вы не занимались всеми этими делами, но навербовали уйму сподвижников. Что ж, что сделано — то сделано. Я не собираюсь сейчас искать всех виновных. Тем более что некоторые из них уже понесли наказание за ненадлежащее исполнение профессиональных или должностных обязанностей. Я хочу понять, почему вы развили столь бурную деятельность, пытаясь помешать подготовке экспедиции к Шару. В чем причина?

Леверье с видимым удовольствием отпил глоток сока.

— Только не повторяйте, пожалуйста, что в основе ваших действий лежат чисто абстрактные соображения о нецелесообразности новых контактов с Перворожденными. Я не в состоянии воспринять ситуацию, когда ради каких-то теоретических посылок портят людям жизнь и уничтожают материальные ценности. Назовите более приземленные причины. Может, вы поступаете таким образом неосознанно, безотчетно, находясь в плену непонятного вам внутреннего влечения? Может, нечто двигает вами, как безвольной марионеткой?

— Не надо оскорблений! — с холодом в голосе произнес Леверье. — С давних пор, как я закончил Школу Гуро — вы этот факт должны были узнать, если готовились к разговору со мной — так вот, с тех самых пор я всегда и везде полностью контролирую свое поведение. У меня — в отличие от большинства людей — развиты навыки восприятия первых слоев подсознания. Я абсолютно устойчив ко всем известным видам суггестивных воздействий.

— Так в чем дело?!

— Действую я по собственной инициативе. Никто ничего мне не указывал и не приказывал — прошу считаться с этим фактом.

— Но почему вы поступаете именно так?

— Я безмерно удивлен, любезный вы мой, вашим нежеланием обсуждать общие аспекты желательности или нежелательности общения с Перворожденными. Если говорить предельно коротко, можно привести народную приговорку, как-то услышанную мною из уст Кокроши, бывшего воспитателя вашего уважаемого Олмира. Звучит она так: по одежке протягивают ножки. Применительно к обсуждаемому случаю эта мудрость интерпретируется как очевидный и абсолютно достоверный факт пребывания человечества и Перворожденных в совершенно разных категориях, в разных познавательных нишах. Посему и держаться от них следует подальше. Мы для них что муравей для слона. Или того меньше. Они сметут нас, не моргнув и глазом. И, возможно, даже не поняв, что сотворили. Вот почему я прикладываю все силы, чтобы обуздать вашу гордыню, не дать вам и вам подобным лезть в огонь в призрачной надежде выхватить из него что-нибудь стоящее.

— Примерно то же самое я читал у квартарцев. Получил не так давно длиннющее послание от них. Вы не только среди ремитцев пропагандируете свои пораженческие взгляды?

— В последние лет сто не имел честь общаться ни с одним квартарцем. Если они говорят то же самое, что и я, — значит, я недалек от истины. Как-никак, их много миллиардов — неисчерпаемый кладезь мудрости. Умные мысли приходят в голову многим, лишь глупость уникальна.

— Спорные слова.

— Кому — как.

— Для меня слова есть слова и ничего более.