Иллюзия реальности (СИ)

— Да-да, сынок, ты не ослышался. Тот послужной его список, что вы только что выложили, был мне неведом. А его профессиональная подготовка и личные качества таковы, что только он, на мой взгляд, может посоревноваться с Шерлоком, коего ты присвоил себе.

Олмир Обаятельный нервно зашагал по кабинету, раздумывая.

— Виноват, — сказал император. — Я допустил непростительную ошибку.

Король хмыкнул.

— Интересная ситуация положения! Ну да ладно. Придется пойти на крайние меры. Но в связи с этим у меня к тебе будет еще один каверзный вопросик. Напомни-ка, не с твоей ли подачи мой дворец лишился всей регистрирующей аппаратуры? Что-то давненько мне не попадалось на глаза ни одной видеокамеры наблюдения, ни одного микрофончика ни в одном ни потаенном, ни в открытом месте.

— Да, отец. По моему приказу были демонтированы все шпионские приспособления. Не в характере ремитцев протоколировать каждый свой шаг.

— Не в характере, говоришь? Какой компот! Давай еще вернемся к исчезновению Джона Акосты. Пропал он, как вы утверждаете, в тундре. Где ни приличного деревца, ни иного какого укрытия нет на многие километры. Одно огромное и хорошо просматриваемое пространство. Идеальный полигон для спутникового наблюдения. Так?

— Обычной оптике мешает плохая погода. Тогда шел непрерывный дождь. Небо заволокло низкими тучами.

— Ну и что? Не нашлось ни одного специализированного спутника? Вон сколько всякого добра летает у нас над головой.

— К сожалению, именно тогда и именно в том месте образовалось слепое пятно.

— Леверье мог об этом знать?

— Вряд ли. Хотя нельзя исключать и такую возможность. Когда заходит о нем речь, я готов к любой неожиданности.

— Здорово же он достал вас с вашими магическими супертехнологиями! Вот почему мы пойдем иным путем. Старым, надежным, безотказным. Мы утыкаем всю Ремиту наблюдающей аппаратурой, чтобы отслеживать каждый его шаг. Кроме того, выведем сотню-другую новых наблюдательных спутников в ближний космос. Леверье окажется словно в стеклянной банке, где каждый его чих будет запротоколирован множеством простейших, но надежнейших устройств. Ну, нравится тебе моя идея?

Король остановился, подняв вверх руку: ответа ему не требовалось.

— В создавшихся условиях, я полагаю, компромат на него посыплется, как из рога изобилия, если, конечно, он не прекратит заниматься антиобщественной деятельностью. Но немедленно, без веской и уважительной причины, с бухты-барахты, убрать его из придворных не удастся. Чтобы снять с поста начальника Тайной службы королевства мне придется посулить ему пост, скажем… нашего посланника в Галактическом Совете и под этим предлогом уговорить начать передачу дел своему преемнику.

Нелегко дались Олмиру Обаятельному последние слова. Вот что значит — путы личного общения, подумал император. Не моргнув и глазом, отец готов был к поистине революционным преобразованиям в масштабах всей планеты. Внести коренные изменения в действующее законодательство. Придумать убедительные легенды своих действий для уламывания несогласных. А уговорить Леверье передать полномочия начальника новой Тайной службы королевства казалось ему труднее. Чем же граф так повязал короля? Надо бы посоветоваться с Шоанаром…

— Жаль, конечно, если он успеет освободить должность, а новых улик на него не окажется. Мне бы не хотелось выпускать такого монстра на Вселенские просторы, — подтвердил король выводы императора.

Еще с полчаса продолжался разговор, пока обговаривались несущественные детали. По выходу из королевского кабинета, Олмир дал последние указания Ламарку. Потом наблюдал, как начальник его Службы безопасности спешит к себе. И, наконец, император и живое божество Ремиты остался один.

Разговор с отцом как обычно оставил на душе тяжелый отпечаток. Казалось бы, для любого человека кто самый близкий, самый родной? Отец и мать, так же ведь?

В детстве родительская тема у них, интернатовских питомцев, настолько сильно бередила глубинные, личные чувства, что невольно была поставлена под негласный запрет — сама мысль сказать всуе что-нибудь о своих родителях казалась кощунственной. Но каждый из них втайне от всех лелеял надежду обрести когда-нибудь «настоящих» мать и отца. Поняв, что есть возможность вернуть родителей из небытия, Олмир загорелся ожиданием и постоянно торопил Месенна. В тревожные моменты — их у молодого короля в начале властвования было очень много — предвкушал встречу, душевные разговоры, материнскую ласку, легкое отцовское одобрение…

И настал момент, когда Олмир Обаятельный и Элеонора Ремитская вошли в его жизнь. Но словно чужие, бесконечно далекие люди. Не почувствовал Олмир душевного контакта с воскресшими родителями. Разговаривали они не так — о том, что не волновало его. Вообще думали как-то не так, как он ожидал, и не удавалось поделиться с ними сокровенными мыслями. Бывало, то, что раздражало его, — их радовало. И смеялись они не к месту…