Иллюзия убийства

— Я видела выступление Си Ши в Париже три года назад. У нее настоящий дар вызывать души умерших.

— Может быть, попросить ее вызвать Джона Кливленда?

Мы становимся у перил рядом с другими пассажирами, собравшимися посмотреть на мадам Си Ши. Элегантный паланкин с задернутыми занавесками стоит внизу забортного трапа. Рядом с паланкином носильщики и, одетые в черное, мужчина и две женщины — как я полагаю, слуги медиума.

На палубу выходит помощник капитана и дает разрешение на посадку. Паланкин начинает подниматься по забортному трапу.

— Как видно, она привилегированный пассажир, — замечаю я. — Даже королевы сами поднимаются на борт.

— Она ни за что не стала бы делать этого, — говорит Сара. — И ты увидишь почему.

На верху трапа занавески паланкина открываются, и появляется худенькая женщина ростом меньше, чем мои пять футов. Она напоминает керамическую куклу, очень красивую, изящную и хрупкую. Одно неосторожное движение — и она разобьется на миллион кусочков. На ее бледном белом лице ярко выделяются красные губы и щеки. На глаза наложены бирюзовые тени, очерченные темно-зеленой краской. Ее черные как смоль волосы лежат кольцами, образуя большой пучок на темени. Из этой прически торчат небольшие восточные палочки с очень маленькими желтыми перьями на конце. Мне не видно ее рук, они спрятаны в складках цветастого шелкового халата, скрывающего фигуру медиума. На ней замечательное платье из шелка, расшитое золотой и серебряной нитями, такое же красное, как и ее зонт.

Когда служанки помогали ей выйти из паланкина, я поняла, почему забортный трап был бы для нее непреодолимой горой. Ее ступни, стиснутые башмачками, необычно маленькие и похожи на обрубки.

— Лотосовые ножки, — шепотом говорит Сара.

Вся компания — слуга впереди, а за ним две служанки, на чьи руки опирается мадам Си Ши, — пересекает палубу и направляется к двери, ведущей во внутреннее помещение. Даже с посторонней помощью при ходьбе медиум раскачивается из стороны в сторону больше, чем обычный человек, тем не менее ее движения грациозны и даже, можно сказать, эротичны.

— Лотосовые ножки? — переспрашиваю я.

— Да. Девочкам ноги туго затягивают, в результате чего они не растут и деформируются. Длина ступни может быть всего три дюйма. Про Си Ши говорят «золотой лотос», потому что маленькая нога считается признаком изящества женщины.

Я смотрю вниз на свои ноги. Для женщины они не слишком большие, но в сравнении с ногами Си Ши выглядят как доски.

— Эта походка враскачку называется «лотосовой». Китайцы считают ее эротичной.

— А как же все-таки получается «лотосовая ножка»?

— Девочке начинают бинтовать ноги с шестилетнего возраста, до того как у нее полностью сформируется свод стопы. Ногти постоянно обрезают, чтобы они не врастали в кожу, а маленькие пальцы и кости стопы ломают.

Я содрогаюсь.

— О Боже! А это зачем?

— Чтобы пальцы можно было подогнуть под ступню. В этом случае передняя часть стопы растет назад и выгибается дугой. Многие годы ноги туго перебинтовывают каждый день, пока они полностью не деформируются и не перестанут расти.

Я немею от ужаса.

— В китайских эротических трактатах описываются десятки способов мужских забав с изуродованными женскими ножками, — добавляет Сара.

Я решаю изменить тему разговора:

— Вы познакомились с мадам Си Ши, когда она была в Париже?

— Нет, я была занята в новой пьесе, но один мой друг был потрясен, когда Си Ши установила контакт между ним и его покойной матерью. Это имя известно в китайской истории. Так звали одну из Четырех красавиц Древнего Китая. Вы знаете предания о них?

— В общих чертах. — Конечно, я говорю неправду, пытаясь казаться начитанной перед женщиной, которая сколь красива, столь и эрудированна.

— В истории Китая известны четыре женщины, о чьей красоте слагали легенды. Согласно одной из легенд, если эти женщины проходили по берегу пруда, рыбы при виде их красоты тонули, забыв, как нужно плавать; птицы падали с неба, потому что переставали махать крыльями…

— …а цветы увядали и осыпались, — высказываю я догадку.

— В легенде говорится, что цветки свертывались и смущенно склонялись.

Сара уходит в свою каюту, а я остаюсь у перил и наблюдаю, как на борт поднимаются еще две пассажирки. Они мне знакомы: вдова Хью Мердока и его молоденькая ассистентка. Но я замечаю, что их отношение друг к другу странным образом изменилось: это уже не две кошки, цапающиеся между собой, а оживленно беседующие подружки. Вдова показывает девушке нефритовый браслет на запястье, а за ними вереницей идут носильщики не просто с их багажом, а с новыми покупками в коробках. В многочисленных коробках.

Вдова, как видно, быстро оправилась, после того как убила своего мужа на глазах у публики. И боги благосклонно отнеслись к ней, поскольку не видно, чтобы теперь она была отягощена денежными проблемами.