Иллюзия жизни

Понадобилось больше недели напряженной работы, чтобы убедить Максима в бесполезности наивного запирательства. Прижатый свидетельскими показаниями, очными ставками и бесспорными экспертизами Ширинкин вынужден был рассказать правду. Анализируя материалы завершенного расследования перед утверждением обвинительного заключения, Антон Бирюков невольно отметил, с какого ничтожно малого пустяка может завязаться клубок серьезного преступления. В данном случае завязкой для уголовной цепочки, закончившейся двумя убийствами, послужила всего-то импортная сигарета.

Глава XXVI

Однажды вечером в казино, когда Назарян развлекался за ломберным столом, Валентин Сапунцов сидел у стойки бара и от безделья потягивал через соломинку виски с содовой. Подсевший рядом Ширинкин «стрельнул» у него сигарету «Мальборо». Затянувшись несколько раз, удивился:

– Ароматный табак. Где, Валян, такое курево берешь?

Сапунцов усмехнулся:

– Берешь ты, а я покупаю в фирменном магазине.

– Тоже как-то покупал аналогичную пачку, но запах другой.

– Все сигареты, сделанные в России, пахнут «Беломором». А эти настоящие, американские.

– Поди, дорого стоят?

– Полтора бакса пачка.

– Ого-го-го… Считай, поллитряк водки. Авторитетно живешь.

– Что тебе мешает так жить?

– Судьба. Постоянно кручусь, но навар хилый.

– С дальнобойщиков много не возьмешь.

– Научи, где взять больше.

– Деньги, Макс, валяются везде. Надо не лениться поднимать их.

– С моим пузом тяжело сгибаться.

– Могу подыскать сидячий калым.

– Сидеть, как Емеля на печи, и огребать навар – это по мне.

– На полную халяву не борзей. Придется подсуетиться. Короче, надо будет раз в неделю съездить с портфелем в райцентр. Полтора часа – туда, полтора – обратно и – двести баксов в кармане. За месяц набежит восемьсот «зеленых».

– Портфель с чем?

– Дураку понятно, не с постным маслом.

Ширинкин поцарапал затылок:

– Я хотя и не шибко умный, но наслышан, что за транзит наркоты карячится пятнадцать пасох с конфискацией имущества. Крутой риск.

– С дальнобойщиками ты тоже круто рискуешь. На смелого братка нарвешься, можешь в кювете зазимовать.

Сапунцов угостил Ширинкина марочным коньяком, и Максим почувствовал вкус легких денег…

Первую поездку в райцентр сделали вдвоем. Валентин познакомил Максима с Кларой Коноваловой. По его словам, в правоохранительных и судебных органах района у Коновалихи такие надежные «заточки», что никакой черт ей не страшен. Моложавая с волевым лицом женщина, расцвеченная золотыми цацками и модным «прикидом», при знакомстве держалась так уверенно, словно была не наркоторговкой, а почетной жительницей районного городка. Роскошный дом, заставленный импортной мебелью, новый японский внедорожник с никелированными прибамбасами и два бритоголовых охранника, комплекцией под стать Сапунцову, откровенно демонстрировали, что барыга живет на широкую ногу и районные менты для нее не страшнее, чем шавка для слона.

Впечатление полной безопасности успокоило Ширинкина. Во второй раз он поехал к Коноваловой один. Клара, взвесив на аптечных весах целлофановый пакет с белым порошком, без слов отсчитала Максиму сто пятьдесят новеньких российских купюр по тысяче каждая. Удивленный столь крупной суммой Ширинкин растерянно спросил:

– Не липовые?

– Фирма веников не вяжет, – с ухмылкой ответила Коновалиха.

«Если дилерша ворочает такими “бабками”, то в случае провала пятнадцать лет строгого режима с конфискацией ей гарантировано, а курьеру тоже долго воли не видать», – мрачно подумал Максим и на обратном пути из райцентра молил Бога, чтобы не попасть в досмотр, который временами проводят омоновцы при въезде в Новосибирск. Облегченно вздохнул, когда передал деньги Сапунцову. Валентин тут же вручил максиму шесть тысячерублевок. Улыбнувшись, спросил:

– Ну, доволен поездкой?

– Мандражил всю дорогу, – признался Ширинкин.

– Чтобы не мандражить, вози с собой лоха. Если шухер возникнет, сдашь его ментам под видом случайного попутчика, которого знать не знаешь и о содержимом портфеля не ведаешь. И обо мне – нигде ни звука.

На роль «лоха» Ширинкин быстро уговорил случайно встреченного у церкви Гришу Пирамидина, заросшего волосами пуще болонки. После трех поездок сообразительный Пирамидон догадался, какая судьба ему уготована, и увильнул от риска. Впав в апатию, Ширинкин по-черному запил. Отрезвил его неожиданно заявившийся в гости Сапунцов. Максим начал было извиняться, но Валентин спокойно сказал:

– Кончай, Макс, бухать. Коновалиха от нашего посредничества отказалась. Сама решила ездить в Новосибирск за гериком. Здесь, по ее понятиям, дешевле. На жадности барыга погорит, но теперь это ее проблема. Есть более выгодное дело.

– Толкуй, какое? – еле ворочая языком, с трудом выговорил Ширинкин.

– Даю тебе двое суток на отмочку. Когда войдешь в трезвый разум, тогда и потолкуем с глазу на глаз.

«Толковище» состоялось в сапунцовском «Мерседесе». Валентин ошарашил протрезвевшего Максима вопросом:

– Хочешь поиметь разом двадцать пять тысяч баксов?

– Скоко, скоко?… – не поверил своим ушам Максим.

– Двадцать пять тысяч, – чеканя каждое слово, сказал Сапунцов.