Иллюзион. В погоне за беглецами

Это и так были не их проблемы. Денис и Лукерья умотали куда-то час назад с мутной и неопределенной фразой, в которой чисто интуитивно угадывались слова: покурить и магазин. Судя по времени, магазин имелся в виду тот, что остался на Маяковской. Потому что не найти за такое время ни одного продуктового на Ярославском вокзале, ну… это надо постараться.

Основная беда заключалась в том, что все четыре выкупленных не так давно билета сейчас лежали в рюкзачке у Регины. Волей-неволей приходилось ждать опоздунов, потому что те понятия не имели какие места у них были. Только номер платформы и время отправления. И дальше не пройдешь, потому что тогда они друг друга потеряют. Оставалось торчать в хвосте, высматривая огненную шевелюру.

За прошедшие сутки взаимоотношения у них не то, чтобы наладились, но вырулили в нейтральную позицию. Регина с Генри вчера даже остались ночевать у новых знакомых. Причем инициатором стала Лукерья, резонно заметившая, что нет смысла разбегаться если завтра всё равно вместе тащиться сюда.

Более того, гостеприимная хозяйка была настолько любезна, что накормила их ужином. Тарелки и вилки при сервировке летали по столу, пущенные крученым пасом, а “приятного аппетита” прозвучало как “садитесь, жрите”, однако было сытно. И вкусно. И нисколько не обидно.

Лукерья, кажется, вообще не умела делать что-либо вежливо и без резких движений. Этакая ходячая иллюстрация к фразе: баба с придурью. Сложно сказать, защитная реакция это или последствия поехавшей психики выросшего без родителей ребёнка, однако при всей её грубости злиться и обижаться было почему-то невозможно.

Хотя бы потому что, несмотря на замечания в духе: “надеюсь, не траванётесь, эти котлеты уже четвертый день в холодильнике лежат”, Лукерья не успокоилась, пока не накормила их до такого состояния, что на еду хотелось смотреть с отвращением. И пускай она злобно рычала, снося углы коридора, что не нанималась работать горничной в собственном доме, когда еле передвигающиеся от переедания Регина и Генри переместились в гостиную их ждал разобранный и застеленный диван.

Так что сейчас было бы невежливо забить и уйти. Однако именно это хотелось сделать. Тем более что поезд уже дважды нервно дёрнулся, а молоденький долговязый проводник с редкими тараканьими усиками, дожидающийся сигнала у открытых дверей, размахивал руками подобно ветряной мельнице, привлекая их внимание и пытаясь понять, чего они стоят.

– Всё, пошли, – психанула Регина, понимая, что ещё две минуты и можно будет вообще не спешить.

Они успели пройти всего два или три состава вперед, когда их нагнали голоса бегущих позади Дениса и Лукерьи. До двенадцатого вагона все неслись уже молча, соревнуясь с медленно поползшим от перрона поездом. Правда ребята, путешествующие налегке, оказались шустрее и успели на ходу запрыгнуть на ступеньки, едва не сбив с ног обалдевшую от такого поворота событий тучную проводницу в летах.

После долгих нотаций, возмущения и дотошной проверки билетов, их пустили внутрь. С порога плацкарт окатил всех своим неубиваемым ароматом – смесью духоты, застоявшегося пота и той самой горячей курицы-гриль, томящейся в фольге. Пробираясь по узкому проходу, Регина всматривалась в номера коек, стараясь ни на кого не налететь и никого не задеть.

Денис не скрывал отвращения. Небрезгливый по натуре некромант без всякого восторга разглядывал доставшуюся ему компанию и мысленно уже каждого пропустил через кухонный комбайн. Гомон, вонь и явное нерабочее состояние кондиционера – вот что их ждало в ближайшие сутки.

Билеты были забронированы прошлой ночью на ближайший рейс. Разумеется, к этому времени ни одного свободного купе не осталось. Пришлось брать плацкарт. Причём места все равно оказались дроблёнными. У Регины с Генри в середине вагона, на боковых полках, а у Дениса с Лукерьей в самом конце, на их счастье не в проходе, а в глубине.

С соседями последним не повезло. В попутчики им досталась дородная женщина с не менее дородным сынком, напоминающим воздушный шарик. Регина без проблем узнала бы эту парочку, отдавившую ей ноги, а вот Лукерья с Денисом пока не успели познакомиться с радушием “яжмамочки”.

Зато сделали это в следующие полтора часа, в течение которых диатезный пацан восьми-девяти лет отроду ни минуты не прекращал что-то жевать. Сначала купленную на перроне вареную кукурузу, зернышки которой лопались под молочными зубами с раздражающим цоканьем. Затем черед настал за полуторалитровой бутылкой газировки, которую малец сосал через трубочку, причмокивая и рыгая. А после, словно желая всех добить, на столик была выложена вонючая жареная рыба и свежие овощи.