Иллюзионист

Эта гимназия не являлась доступной даже для среднего класса, слишком дорого брали здесь за обучение детей. Но для богатых учреждение считалось выгодным и удобным. С детьми занимались лучшие учителя. Классы оборудованы техникой и компьютерами, детей кормили, занимались с ними после уроков, они имели возможность отдохнуть и поиграть. Утром учеников привозили и забирали домой только вечером. Но существовал и индивидуальный график, когда после основных занятий дети уезжали домой, не оставаясь на весь день.

Лиза иногда оставалась в гимназии позаниматься дополнительно, особенно иностранными языками. Английский обязательный, а второй по выбору – немецкий или французский. Яна оставалась всегда. Ее родители не доедали, но дочку учили. Все в классе знали, что она бедная и относились к ней пренебрежительно. Но теперь она подружилась с Лизой и ее даже стали побаиваться. Яна многократно пыталась пригласить Лизу к себе домой или напроситься к ней, но из этого ничего не выходило. Лиза, проживая ранее в интернате, прошла настоящую школу жизни и выживания, понимала больше сказанного, чувствовала нутро собеседника и умела постоять за себя. Ее почти всегда пьяный отец не играл с ней в детстве, но обучил некоторым приемам самообороны, характерными для зэков. Она могла ударить ладонями по ушам, ткнуть пальцами в глаза, схватить за нижнюю губу и удерживать человека таким образом, всадить пальцы в ноздри и держать за нос, отбить промежность или схватить за кадык, ломая хрящи. В этом плане она была благодарна отцу. В пятом классе ее пытались несколько раз изнасиловать восьмиклассники, но она отстаивала свою честь и понимала, что долго не продержится, край до седьмого класса, где уже девочек не было.

Виктор, приезжая с работы, каждый вечер занимался с Лизой, она боготворила его и учила уроки старательно. Обнимала по-детски, прыгала на колени, получая не данную ранее отцовскую ласку. Дома Виктор разговаривал с ней только на английском языке, с переводом, конечно, и к концу года она уже понимала многое, а перевод требовался все реже и реже.

Виктория Павловна убиралась в доме, мыла полы, стирала. Иногда садилась в кресло, включала телевизор, а думала совсем о другом. Скоро ей исполнится сорок… живет прекрасно, все условия есть, но она одинока. Выйти замуж, но где же его взять-то… мужика этого. Можно выезжать в город и познакомиться, но кому она нужна без профессии, восемь классов образования, по-современному девять и умение дергать за коровьи сиськи. Поматросить и бросить – таких много найдется, а вот создать семейную пару… Скучала, грустила и радовалась одновременно за дочерей. Повезло, здорово повезло в жизни, считала она. В деревне тоже мужиков не было, так бы и прожила одна, надрывая себя непосильным деревенским трудом. Может быть иногда привечала на ночь кого-нибудь из залетных мужичков, так и жила бы. Надо попросить Василису, чтобы переговорила с мужем, может он подберет мне какого-нибудь любовника. Вот если бы Виктор сам мог иногда заглядывать ко мне в спальню… не убыло бы у доченьки… вот дура… Она покраснела, встала с кресла и пошла убираться дальше.

Год пролетел незаметно. Лиза подросла и становилась девушкой, начала стесняться Виктора и уже не прыгала к нему на колени, как раньше, а когда он ее обнимал, то выставляла локоточки вперед. Он, естественно, быстро сообразил и уже не прижимал ее к груди, как прежде ласково по-детски.

Василиса ни о чем не догадывалась, а Виктор ощущал в доме напряженность внутренней борьбы. Виктория Павловна стала одеваться наряднее, и Лиза не отставала от нее. Девушка первой почувствовала, что мать влюблена в Виктора и начала ссориться с ней по пустякам, когда его не было дома. Мать догадалась, но многим позже, что Лизе Виктор нравится тоже. Но она не поняла, что Лиза влюблена не как в мужчину, а как в отца. Она с завистью смотрели на Василису и вздыхала, когда та уходила с мужем в спальню. Лиза замкнулась в себе, но продолжала заниматься с Виктором вечерами, отвечая на школьные вопросы подробно. В разговорах, не касающихся школьной программы, участвовала односложно и с неохотой.

Виктор ломал себе голову – что делать в такой ситуации? Хорошо, что Василиса еще ни о чем не догадывается, но разве он виноват, что в него влюбилась и мать, а младшая дочь чувствует это и ерепенится по-своему. Когда-нибудь этот нарыв прорвет и что будет?

Как-то вечером после работы он приехал, покушали все вместе, и Виктор завел разговор:

– У меня есть знакомый директор завода железно-бетонных изделий. Собственно, это мой завод, а он там только руководитель. Зовут его Андрей, ему сорок пять лет, живет один. Как-то раз я рассказал ему о своей семье, и он заинтересовался Викторией Павловной, пригласил нас сегодня к себе.

– Ой, мамочка, здорово! – воскликнула Лиза, – познакомишься с директором, вдруг понравится – не все же одной жить.

– Правда, мама, поезжай, – поддержала сестру Василиса.

– Это как я поеду? – даже испугалась Латыпова таким поворотом событий.