Иллюзорна мгла. Часть вторая. Игра даэдра (СИ)

Эрандур вытащил меч из ножен и двинулся в обход палатки, забравшись внутрь с противоположной стороны от костра. До ушей вскоре долетел короткий звук, шумный прерывистый выдох – и все смолкло. Потом звуки повторились снова. Я дрожа отодвинула висящую оленью шкуру, пролезла в палатку и неуклюже разместилась на убитых дикарях, наблюдая за костром и юным стражником. Тяжелая вонь немытых тел перебивала запах свежей крови. Жрец уже исчез в другой палатке, а я не отрывала взгляда от мальчишки. В руках крепче сжала Ваббаджек, чтобы в случае чего применить посох.

С другой стороны лагеря вдруг раздался оглушительный крик. Изгой у костра вскочил, но я не дала ему двинуться с места и выстрелила. Огненная буря проглотила парня, и он, охваченный пламенем, сорвался с места и бросился прочь, не разбирая дороги и истошно вопя. Я непроизвольно поморщилась – не думала, что у Ваббаджека случаются такие жестокие эффекты.

Крики всполошили остальных дикарей, и они дружно высыпали из палаток, хватаясь за оружие – костяные мечи, топорики и изогнутые грубые луки.

Эрандур вернулся ко мне в палатку и потянул на себя за шиворот. Я попыталась сопротивляться этому, но вдруг шкуру надо мной вспороло зазубренное костяное лезвие, едва не задев голову. Инстинктивно подняв посох, призвала магию Шеогората. Нависший надо мной изгой взорвался сотней сверкающих септимов, разлетевшихся по всему лагерю и обсыпавших не только меня, но и дикарей.

Совсем рядом раздались звуки сражения и воинственные кличи. Мы с данмером выскочили из палатки, прямо перед убегающей к шатру толпой изгоев. Что-то определенно отвлекло их от нас, и это произошло не только из-за воздействия посоха.

Я бросила взгляд на костры, увидев вдруг, как сквозь пламя, выпрыгивает наёмник с топором и щитом наперевес и врывается в гущу врагов, расталкивая их и круша черепа. Он выбежал один против десяти, чтобы спасти нас.

Из шатра сбоку выскользнула Мьол с окровавленным клинком и атаковала дикарей. Лютый ловко крутился в её руках, проходил сквозь меховые брони изгоев как сквозь масло, и в рядах противников воцарилась паника. Они уже не сражались – дезориентированные и застигнутые врасплох толкались, пытаясь прятаться друг за друга, когда с третьей стороны появился Эйрин и, наверное, сам от себя такого не ожидая, вонзил меч в глотку ближайшему дикарю с отчаянным и яростным криком.

А Львица, сражаясь, танцевала, выписывая Лютым широкие сверкающие круги и дуги. Меч лежал в руке воительницы так, словно был её неотъемлемой частью. Движения Мьол завораживали и восхищали, заставляли любоваться её стремительными выпадами и ловкими уклонами.

Я призвала на ладони огненную стрелу, но не решалась метнуть, боясь в суматохе задеть кого-то из своих. Эрандур шел передо мной, держа наготове клинок обеими руками.

Только теперь я заметила торчащие из тени шатра кривые когтистые лапы поверженной ворожеи. Вот, почему кричал один из охранников лагеря!

Ворстаг, в отличие от Мьол, бился безжалостно, как взбешенный медведь. Он рычал, громыхал сталью доспеха и каждый его удар, достигший цели, оказывался смертельным для врагов. Брызжущая из глубоких ран кровь впитывалась в землю, изгои погибали, не в силах дать достойный отпор столь неожиданной и слаженной атаке. Все-таки они не сильны в открытом бою – их удел скрытность и внезапность, и у нас получилось победить банду, используя их собственную тактику.

Когда затих предсмертный хрип последнего дикаря, пронзенного Лютым и повалившегося на землю, восходило солнце. Вдали брезжил алый рассвет, а костры затухали. К запаху жженой плоти примешался густой металлический аромат пролитой крови. Тела изгоев беспорядочно валялись по лагерю, и вдруг меня посетила пугающая мысль. Кем бы ни были эти дикари, они тоже люди. Не считая ворожеи, конечно. И это норды когда-то вытеснили их с собственной земли. Разве они не имеют права мстить и бороться за свою родину? А мы устроили такую жестокую резню, убивая спящих в их же постелях.

Встряхнувшись, я посмотрела на Мьол, самодовольно оглядывающую опустевший лагерь. На лице воительницы темнели брызги свежей крови. Эрандур и Ворстаг прошлись вдоль палаток в поисках выживших. Эйрин отошел к шатру, а Львица вдруг, перехватив мой взгляд, подняла руку с мечом и закричала, провозглашая о нашей победе. Её грозный клич, подобно рычанию настоящего зверя, разнесся над лагерем и долиной, помчался меж складками гор навстречу рассвету нового дня.

Я ощутила, как совсем рядом, слева, пронесся ветерок. Спустя миг в поднятую руку Мьол вонзилась стрела и раздался короткий вскрик воительницы. Я инстинктивно развернулась, чтобы найти стрелявшего. Вдаль по склону удирала растрепанная девчонка в шкурах. Она бросила лук и петляла меж камней, растворяясь среди зарослей можжевельника.

Сразу вспомнилась фраза Ворстага: «ищи потом изгоя в Пределе!» Наёмник с оружием наперевес тут же кинулся за девчонкой.

Поняв, что догнать её не получится, я в два прыжка оказалась возле Мьол, к которой со стороны шатра уже несся перепуганный Эйрин.