Иллюзорная реальность (СИ)

– Анфиса мне говорила, мол, она у тебя большая девочка – просто захотела самостоятельности. Не парься: нагуляется и вернется, когда вкусит взрослой жизни. Я же, начитавшись всякого про подростков и их поведение, подумал оставить тебя в покое на некоторое время, решив, что Анфиса права. Позже она рассказывала, что ты ей пишешь, и я расслабился, хотя, скажу честно, обида засела во мне – почему ты вместо родного отца пишешь мачехе? Через месяц-другой я не выдержал и, прижав Анфису к стене, пытался выпытать, что ты ей пишешь и откуда. Тогда она заявила, что всё это придумала, чтобы я расслабился. А ты просто неблагодарная дочь, решившая свалить из-под родительской опеки. Тогда я уже нашел людей, которые за деньги были готовы найти тебя и организовать слежку. И мне стало известно, чем ты занимаешься, куда ходишь и как живешь… Я был счастлив просто знать, что у тебя всё хорошо.

– Так, значит, это ты нанял Штормова следить за мной через Макара? Вот это да… – произношу вслух, скорее для себя, потому что не могу поверить в услышанное. – Я-то думала, что у меня появились какие-то недоброжелатели… Теперь всё становится на свои места. Блин, слава богу, что это ты!

– Я не знаю имен исполнителей. Просто попросил одного старого знакомого, а он уже сам всё организовывал… Женя, всё же ответь мне честно: почему за столько лет ты ни разу меня не навестила? Это была обида за то, что я связал свою жизнь с Анфисой?

– Отчасти, – шумно выдохнув, ответила. – Но основная причина была в другом. Давай, я тебе уже не здесь расскажу, а дома, когда тебя выпишут… Это долгий разговор. Только вот что теперь ты будешь делать с Анфисой? Я не понимаю… Ты так спокойно отреагировал на новость об её изменах… Будто бы знал.

– Да, ты права. Я уже давно знаю, что моя молодая жена меня позорит в глазах окружающих и ходит налево к молодому менту. Но я, наверное, был слишком привязан к сыну и, как ни смешно это признавать, боялся официального одиночества. А сейчас, в больнице, мне многое стало понятно. Даже удалось найти настоящего друга… Рома мне хоть не родной по крови, но я его люблю как собственного ребенка и не смогу с ним расстаться…

Должно быть, мои округлившиеся глаза и вытянувшееся лицо выдали все эмоции, потому что папа, грустно усмехнувшись, продолжил.

– Когда я узнал, что Анфиса держит меня за наивного простачка и идиота, крутя шашни с сыном Олега, то сразу же догадался, что ребенок может быть не моим. А когда из-за участившихся болей попал на консультацию и обследование к мужскому врачу, то понял, что у меня уже по анализам просто не может быть детей из-за одной операции, проведенной через пять лет после твоего рождения. Он, Ромка в смысле, если уж честно, совсем на меня не похож, в отличие от тебя. Но раз этот Игнат не приходит забрать своё дитя, то, значит, его и дальше буду воспитывать я.

Шок – вот как одним словом сейчас можно описать моё состояние. Папа всё знает, но не вышвыривает гадину Анфису со своего дома, потому что считает Рому своим ребенком. Понятно, что малыш ни в чём не виноват. Но мачеха… Он содержит эту гадину, делает вид, что ничего не знает ради того, чтобы не остаться одному? Это я во всём виновата! Если бы я тогда не бросила его…

Пока я разговаривала с отцом, предаваясь самобичеванию, в палату стали возвращаться другие пациенты. Поэтому продолжать нашу дискуссию на личные темы было неуместно. Мы с папой, переглянувшись, уже собирались направляться в коридор, чтобы найти более уединенное место для беседы, как неожиданно в дверном проеме появилась Нина Федоровна. Я немного удивилась её появлению, но сразу же поздоровалась и начала расспрашивать, как её дела, не заметив застывшей в воздухе неловкости.

– Так, значит, вы уже знакомы? – как бы невзначай спросил отец, когда я начала представлять его женщине.

– Эээ… Вы тоже знакомы? – заторможено пролепетала я, уставившись на этих подозрительно улыбающихся двоих.

– Женечка – твоя дочь. Надо же! А я то думала, отчего мне её лицо казалось смутно знакомым. Теперь очевидно, что у неё твои черты. Те же скулы, волосы и глаза… – радостно ответила Нина Федоровна, запутав меня ещё больше.

– Женя! Нина – тот самый друг, о котором я тебе недавно рассказывал… Мы с ней познакомились в этой больнице в очереди в процедурный кабинет… – как-то слишком сбивчиво проговорил папа, правильно расценив мое замешательство.

Интересная догадка тут же охватила меня. Прищурившись, я стала наблюдать за странными переглядываниями этих двоих. Это забавно, но они выглядели, как два смущенных подростка, один из которых пытается познакомить другого со своими строгими родителями. Не может быть!

– Друг, говоришь? А по мне, так это самая настоящая подруга, – улыбнувшись, одобрительно потрепала отца по плечу.

– Подруга? Женя, ну ты скажешь тоже… В нашем возрасте уже…

– Извините, – папу случайно перебил заглянувший в дверь Штормов. Чёрт! Я уже совсем забыла, что он ждёт меня в коридоре. – Женя, у тебя всё в порядке?