Иллюзорный артефакт (СИ)

- Если бы мне было еще до них дело, - ответила та, испытывая злорадное удовольствие, что все происходит не так, как ему хочется, и он недоволен.

Драко поднял на нее глаза. Все его нутро противилось тому, чтобы принять вероятность попробовать эту еду, но тут он вспомнил Блейза, который развивал в нем черты лояльности ко всему новому и решил, что имеет смысл расширить очередные границы неопробованного.

- Ладно, я буду то же, что и ты, - бросив меню на столик, сцепил руки в замок на столе Драко, - и американо. Без сахара.

Гермиона приподняла бровь, взглянув на него. Она ожидала, что он сейчас начнет плеваться ядом, что такое он есть не будет и уже готова была злорадствовать дальше, но неожиданно покладистая реакция привела ее в недоумение. Особенно не понравились ей повелительные нотки в голосе, но она нашлась, что противопоставить:

- Я не официант, Малфой, как придет, ему и сделаешь заказ, - и снова уткнулась в меню.

Драко склонил голову на бок, понимая, что вся эта дерзость с ее стороны лишь проявление обиды, и она просто мстит тем способом, что ей доступен.

С того самого момента как он произнес «Легилименс», Драко предполагал, что Грейнджер будет зла на него, понимал, на что шел, ставя свои интересы превыше её, но ни разу не пожалел. Что бы она не говорила - думала совсем другое. А еще говорят слизеринцы лицемерны.

Драко чувствовал между ними напряжение, притяжение, но сам себе долго не мог объяснить с чем это было связано. Он признавал, что Грейнджер привлекательна как девушка, но его всегда интересовали девушки, само собой в сексуальном плане, что в ней такого? В большинстве своем Драко не нужно было прилагать усилия, чтобы привлечь противоположный пол, за счет яркой внешности и особой харизмы они сами старались обратить его внимание на себя. Очень мало, кто действительно интересовал парня, но они так быстро выказывали взаимную симпатию, что моментально интерес пропадал. И Драко жил в твердой уверенности, что может получить любую. Практически так и было, даже с Грейнджер. Как она замирала, когда он оказывался в критической близости, как ожидала поцелуев, как ответила на поцелуй…

Она хотела его. Только не признавала.

И это объяснимо - их разделяли годы школьной неприязни, даже ненависти; оскорбления и неуважение. И хоть они смогли переступить через пережитки прошлого, послевкусие отражалось на предвзятом отношении друг к другу. Плюс его недавняя выходка с компроматом.

Кем она была для него? Все семь лет обучения раздражающим фактором в совокупности с Поттером и Уизли, и она, надо заметить, лучше остальных находила, что ему ответить. Драко признавал, она не была глупа. Может поэтому заинтересовала? Не только… было что-то еще в ней особенное, не связанное с внешностью или мозгами.

И это… Внутренний огонь, неуемная энергия, которую он чувствовал рядом с ней. Это приносило дискомфорт и одновременно наполняло, заставляя чувствовать себя необыкновенно живым. Буря эмоций, калейдоскоп чувств, откровенно выражающиеся на ее лице. Она, может, пыталась скрыть мысли, но не могла скрыть то, что рвалось изнутри. Что в отличие от нее, в идеале умел Драко.

Его сбило с толку осознание своих ощущений. Сначала он не придавал значение своему влечению, все списывая на игру гормонов и удовольствие, получаемое от взаимодействия с ней. Но после зеркальной комнаты и пришедшего инсайта о внутреннем влечении крепко задумался, злясь на себя, что путался в собственных чувствах. На него это не было похоже. И после долгих разговоров наедине с собой он, наконец, договорился и определился, чего хочет. А знание ее мыслей и чувств облегчало ситуацию.

Он даже мысленно накидал стратегию развития собственного плана в отношении нее. Все должно было быть медленно, не спеша, постепенно. Малфой довольно хмыкнул своим мыслям, снова проводя рукой по волосам.

Услышав громкий «хмык», девушка подняла голову.

- Что?

- Хорошо, что будешь ты? – спросил он, проигнорировав ее вопрос.

Гермиона недоверчиво на него посмотрела, раздумывая, зачем ему эта информация:

- Пиццу «четыре сыра» и капучино.

Драко выпрямился и, отыскав взглядом официанта, поманил того рукой. Когда он подошел, Гермиона уже открыла рот сделать заказ, но Малфой опередил:

- Нам пожалуйста, две пиццы «четыре сыра», американо и капучино.

- Одну, - исправила Гермиона, - они огромные, Малфой, мы столько не съедим.

Драко пожал плечом:

- Слово дамы - закон, - невинно улыбнулся он.

Брови Гермионы изумленно поползли вверх, и она открыла рот от удивления. С чего такая галантность?

- Это всё? – поинтересовался официант.

- Да, спасибо, - ответил Драко, полностью беря на себя ответственность за общение с официантом.

- Ты головой повредился при трансгрессии? – иронично поинтересовалась Гермиона.

- Повредился да, только не после трансгрессии, а побывав в твоей сумбурной головке.

Что за страстная мания напоминать ей о самых постыдных ситуациях и о его обмане?! Гермиона вдруг почувствовала, как загорелись щеки, а внутри снова поднималось чувство злости и обиды. Но уже больше злости.