Иловайский дневник

Ребята собирались возле машин и болтали о разных пустяках, ожидая дальнейших распоряжений командиров. Мимо нас в направлении школы проехали две БМП. Я тогда почему-то решил сделать несколько кадров на память и, подойдя к компании наших ребят, обратился к Володе Парасюку, чтобы поделился своими впечатлениями.

—#Вовчик, когда вернемся домой, что ты скажешь на канале «Интер»?

Парасюк немного засмущался, но затем уверенно выставил «фак» и передал свой привет всем на тот момент власть предержащим Украины:

—#Порошенко, Яценюк, Тягнибок, Турчинов, Юлька…

—#А кто же тогда президент, Володя?

—#Украинский народ!

Позже Володя просил сбросить этот ролик ему по почте. Многие бойцы, комментируя мою беседу с Парасюком, также очень нелестно отзывались о всех тех, кто медлил тогда с оказанием нам в Иловайске военной помощи и поддержки.

К этому времени обстрел начал перемещаться от депо к заправочной станции. Всем группам был дан отбой и команда возвратиться в места постоянной дислокации. По возвращении в садик я, как обычно, укутал черной пленкой «Халк» и решил немного уделить внимания своим ногам. Да простит меня мой читатель за интимные подробности, но, описывая такие моменты, мне хочется показать, что эта проблема касалась не меня одного, а была типичной почти для каждого бойца. За последние несколько дней я не снимал берцы, и подошва на ступнях просто горела. Нужно было с этим что-то делать, и я привел себя в порядок при помощи влажных салфеток и детской присыпки, которая снимала раздражение и уменьшала трение.

^{Владимир Парасюк передает «привет» из Иловайска всем тем, кто оставил нас без подкрепления и помощи}

Ночь, как обычно, прошла под оглушительную канонаду. Над зданием сада несколько часов летали реактивные снаряды и гремели залпы САУ. На третью ночь пребывания в Иловайске это стало так привычно, что мы уже не шарахались от свиста пролетающих снарядов.

^{Обычная картина ночного Иловайска}

Многие так расслабились, что даже не надевали бронежилеты, которые за несколько дней уже стали обузой. На территорию детского сада мины прилетали, но крайне редко. Били в основном в район школы. Это примерно метрах в пятистах от нас. По школе арта работала достаточно прицельно. Каждый раз приезжая в школу, я отмечал про себя новые следы разрушений и остовы сожженных автомобилей во дворе школы. Целых стекол в здании становилось все меньше, а пробоин в крышах пристроек — все больше. Недалеко от школы возле перекрестка располагался пост бойцов «Донбасса» с ЗУшкой. В один из дней, проезжая мимо этого перекрестка, я увидел разбитую ЗУшку и сгоревший рядом с ней автомобиль. Нужно отметить, что почти все дома вокруг школы были разрушены. На удивление, лишь одна постройка практически ничуть не пострадала — здание туалета в школьном дворе. Все это указывало на то, что где-то рядом находится корректировщик. Каждую ночь после артобстрелов на некоторое время наступала тишина, а затем в разных частях города раздавались одиночные выстрелы. Я уже ранее говорил, что так работали корректировщики, которые производили шум и вызывали ответный огонь в свою сторону для вычисления наших ночных наблюдательных постов и секретов. К этому явлению все уже давно привыкли и не отвечали на подобные провокации, но каждый раз, когда раздавались эти выстрелы, я ловил себя на мысли: «И сидит же где-то рядом эта гадина… вот бы вычислить по-тихому и задержать эту сволочь, которая помогала прицельно бить по нашим позициям». Однажды это произошло, но об этом чуть позже.

^{Виталий Сапрыкин, Павел Рудич и Александр Крюков в пригороде Иловайска}

Артиллерия «сепаров» работала по нам с неутомимым постоянством в разное время суток. Исключения составляло время завтрака, обеда и ужина. Война войной, а обед по расписанию. Слушая свист пролетающих снарядов, я вспоминал фильмы о войне. То, что я тогда слышал, было очень похоже на звук падающих авиационных бомб. Только в садике мы понимали, что если снаряд свистит, то это значит, что пролетает мимо. Если будет лететь к нам, то мы свист не услышим.