Иловайский капкан

В дни Майдана Сашко не опускался до положения сотника, активиста, а тем паче рядового бойца, участвовавших в акциях и схватках с беркутовцами. Это для героя Чечни и бывшего сидельца, ставшего теперь одним из лидеров УНА-УНСО, было западно, как он любил выражаться. Билый занимался более серьезными делами и нес в массы идеологию бандеровского движения. Он вламывался на заседания еще не демонтированных органов прежней власти, демонстрируя автомат и нож как государственные атрибуты, мордовал неугодных прокуроров с чиновниками, а меж делом экспроприировал у буржуев для Партии и себя недвижимость, дорогие автомобили и солидные суммы валюты.

— Робы як я, — сказал он Деркачу, когда отъезжал в западные области для организации экспорта революции. — У Киеви повно багатых жидив. Бэры любого на цугундэр и выкыдуй на вулыцю.

Ну как было не внять столь мудрому совету старшего товарища? И Васыль Деркач принял его к исполнению. Для начала он согласовал все с Парубием (тот не возражал), после чего встретился с несколькими сотниками, окучивавшими центральные районы Киева. Те, испытывая известные у националистов чувства к иудеям, уже знали, где обитают наиболее состоятельные из них, дав пану провидныку адреса и необходимую информацию.

В один из вечеров, прихватив с собой двух вооруженных боевиков — сотника Джуру и Мороза из Ровенской сотни, Деркач сел в конфискованный у коммунистов черный джип с водителем-активистом, хорошо знавшим Киев, и для начала отправился на Подол, раскинувшийся на берегу Днепра, считавшийся в столице весьма престижным местом. Миновав Андреевский спуск с древней церковью, автомобиль выехал на улицу Воздвиженку, вдоль которой тянулась череда стилизованных под старину домов с разноцветными крышами, и неспешно покатил меж них (Деркач закрутил головою).

— Так, ось цэй, — поглядев в прихваченную с собой бумажку, бросил он водителю, приказав тому припарковаться у помпезного, с вычурной архитектурой здания.

В связи с революционными событиями и опасностью для жизни вокруг было безлюдно. Только бегала стая собак да группа бомжей грелась в ближайшем сквере у костра, поочередно прикладываясь к бутылке.

— Хлопци йдуть зи мною, а ты нас чэкаешь тут, — буркнул активисту Деркач, открывая дверцу джипа.

При виде вооруженных людей с повязками самообороны на рукавах бомжи оживились и вразнобой заорали «слава Украйни!».

— Гэроям слава, — лениво ответили те и, поддернув «коротыши» на плечах, пошагали вслед за провидныком к подъезду дома.

Фигурная металлическая дверь с сенсорами электронного замка оказалась запертой изнутри, что возмутило Джуру, и сотник стал стучать в нее затыльником автомата.

Вскоре за дверью послышались шаги, чей-то недовольный голос, после чего она чуть приоткрылась.

— Самооборона, пани! — оттеснив в сторону оторопевшую консьержку, первым вошел Мороз, пропуская следовавшее за ним начальство.

— На якому поверси проживає симъя Цукэрманив? — оглядев просторный холл со стильным лифтом, мраморными ступенями и лепниной на высоком потолке, поинтересовался Деркач у представительной средних лет женщины.

— На пъятому, проше пана, — с готовностью ответила она. — Тилькы вси воны з нэдилю як драпанулы.

— До Израилю? — последовал вопрос.

— А то ж куды, — ответила саркастически та. — На святу зэмлю.

— Ключи воны вам нэ пэрэдавалы? — вопросил Деркач.

— Мэни ни. Сусидам напроти. Ти тэж еврэи.

— Чую титочко нэ поважаеш ты жыдив, — подмигнул консьержке Мороз, когда все трое направились к лифту.

— Хай их чорт поважае, — вернулась та на свое место в закуток и занялась вязанием.

Бесшумный лифт вознес экспроприаторов на нужный этаж и отворил створки. На просторную лестничную площадку с зеркальным окном, оборудованную охранной видеокамерой, выходили две квартиры.

— Оцэ сусид, — снова взглянул в бумажку провиднык, а Джура нажал сенсор звонка двери слева.

Тили-бом! — нежно пропело внутри.

— Проще, пана? — вопросительно уставился из проема на гостей средних лет упитанный мужчина с характерной внешностью.

— Я кэривнык штабу Майдана, — представился Деркач. — У вас ключи вид моеи квартыры.

— Зрозумив, — часто закивал толстяк.

Когда ключи были переданы, сосед доверительно сообщил, что он ювелир, симпатизирует Майдану и помогает Киевской сотне.

— Чим?

— Коштамы та амунициею.

— Гарно, — похлопал спонсора по плечу сотник. — Будэш допомагаты и нам. А тэпэр йди видпочиваты.

Через несколько минут, отперев три замка двери и включив в квартире свет, новый хозяин с коллегами осматривал квартиру. Она впечатляла размерами, дизайном и роскошью обстановки.

Комнат в квартире было шесть, не считая просторной кухни, двух отделанных бронзой и малахитом ванных, а также, с видом на Днепр, эркера.

— Ну, прямо палац! — восхищенно сказал Мороз, оглядев все это великолепие, и остановился у одной из картин в гостиной. — Файна дивка, — поцокал языком. — Схожа на одну мою знайому.

— То «Даная» Рэмбранта, — подошел к нему Джура, бывший в прошлом фотографом. — Дуже гарна копия.