Иловайский капкан

— А это тебе, Валера, доппаек, — поставил у тумбочки емкий пакет Серега. — Тут трофейная жратва, яблоки, плюс шоколад фирмы «Рошен» от украинского президента.

— Как это? — удивился Шалимов.

— Его бандерлоги привезли, а мы взяли, — подмигнул Свергун, и все рассмеялись.

Побыв у друга еще полчаса и обещав навестить снова, посетители распрощались и вышли из лечебного корпуса на улицу.

— Так, — взглянул Шубин на часы, когда они сели в машину. — Сейчас заедем к коменданту, отметимся, а потом домой, обедать.

Городская комендатура располагалась неподалеку от центра, у входа прохаживался часовой, здесь же стояла БМП и несколько автомобилей. Припарковавшись рядом, отпускники вышли из УАЗа, предъявили часовому удостоверения, вошли внутрь здания.

— Дремов на месте? — спросил Шубин у двух казаков в камуфляже, тащивших к выходу какой-то ящик.

— У себя, — ответил один, пыхтя и отдуваясь.

Комендант сидел в прокуренном кабинете за столом и с кем-то ругался по телефону матом.

— О! Шубин! — увидя вошедших, округлил усталые глаза, обрадовался, широко повел рукой, приглашая садиться.

— Значит так, ищи людей, где хочешь, а этих тварей взять! Приеду проверю лично! — завершил разговор, хлопнув крышкой мобильника. — Какими судьбами? — буркнул, еще в эмоциях законченного разговора по телефону, взглянув на разведчиков.

— Вот приехал с ребятами после Иловайска в отпуск, — сказал майор. — Зашли отметиться.

— Да, хорошо там укропам дали, — остывая, прищурился комендант, протягивая гостям открытую пачку «Беломора»: — Закуривайте.

Те вынули по папиросе и размяли, хозяин щелкнул зажигалкой.

Все четверо были знакомы по боям в Северодонецке. Там Дремов командовал ополчением, а после стал в Стаханове комендантом.

— Ну и как тут у вас, Паша, дела? — поинтересовался Шубин, когда Дремов сделал всем отметку в отпускном билете, пришлепнув ее печатью.

— Дела как сажа бела, — ответил тот, прикусив мундштук папиросы. — Все предприятия стоят, зарплат нет, начались перебои с пенсиями. А тут еще после амнистии бандиты разгулялись, в городах начались грабежи и разбои. Еле успеваем выезжать и разбираться.

— Отстреливать их надо, — выдул дым из ноздрей Свергун. — Без суда и следствия.

— Что и делаем, если берем с поличным, — нахмурился комендант. — Но не всегда получается. Народу не хватает.

— Да у вас в городе полно мужиков! — удивился Ионаш. — Своими глазами видел.

— То-то и оно, что полно. Но к нам идут не особо. Хитро выделанные сразу же свалили кто куда, а большинство сидят по домам или жрут водку с пивом в барах. Вот сейчас надо ехать в Брянку, там на окраине шалман из бывших зэков. По ночам грабят людей под видом ополченцев. А у меня свободных бойцов нету. Все в разгоне.

— М-да, дела, — ткнул в пепельницу окурок Шубин. — Как, оружие дашь? — прозрачно взглянул на коменданта. — А то мы свое оставили дома.

— В смысле? — высоко вскинул брови Дремов. — Не понял.

— Поедем и повяжем ту банду на фиг, — подмигнул ему Свергун.

— Или постреляем, в случае чего, — добавил Серега.

— Оружие щас будет, — расплылся в улыбке комендант и дважды стукнул кулаком в стену позади кресла.

Тут же в кабинет вошел бородатый казак в папахе.

— Слушай меня, Петро, сюда, — обратился к нему комендант. — Я щас с этими ребятами, — кивнул он на гостей, — уезжаю на операцию. Тащи сюда три «калаша» с подсумками и гранаты.

— Добро, — кивнул казак и вышел.

— А я пока созвонюсь с нашим отделением в Брянке, — извлек Дремов из кармана мобильник.

Через десять минут все четверо уселись в УАЗ и вырулили со двора на улицу. Отделение стахановской комендатуры в Брянке располагалось в здании бывшего банка, и там группа пополнилась еще тремя бойцами на «Ниве», получив дополнительную информацию. Согласно ей, шестеро вооруженных бывших заключенных обосновались в одной из пустующих казарм на окраине города, в поселке Рудник — Краснополье, и терроризировали местное население. Днем участники банды пьянствовали и отсыпались, а на разбой выезжали ночью.

Миновав развязку Стаханов-Алчевск, с единственным работавшим в городе светофором, машины ополченцев проехали пару километров вперед по трассе, ведущей на Дебальцево, оттуда свернули налево, в сторону поселка.

Когда-то, еще до революции, с него начинался этот шахтерский город. Теперь поселок, полупустой и заброшенный жителями и властями, умирал. В километре справа, меж посадок, высился старый рыжий террикон, от которого в разные стороны тянулись застроенные частными домами улицы.

Нужная ополченцам казарма белела за остатками футбольного поля, — среди деревьев, рядом с дорогой, ведущей в долину, где было городское кладбище.

— Удобное место, — сказал сидевший за рулем местный ополченец. — Отсюда можно, не заезжая в центр, колесить по всему району.