Иловайский капкан

— В нас стрелял? — подошел к ним еще один ополченец с перевязанной головой.

— Боронь боже, — замотал головой Деркач. — Я був водием.

— А это мы сейчас поглядим, — хмыкнул тот. — Сними куртку.

Пленный дрожащими пальцами расстегнулся и сделал, что сказали. На правом плече виднелся синяк. От приклада автомата.

Трах! — впечатался в скулу Деркача кулак, свалив его на бок.

— Это тебе, чтобы не брехал, — харкнул на землю ополченец.

Спустя час «сэлянын» шаркал берцами в толпе сдавшихся украинских вояк, подгоняемых конвоем, по разбитому вдрызг городу, от которого мало чего осталось. На небольшой, усеянной воронками площади ближе к центру пленных остановили, а затем, пересчитав и записав фамилии, свели в подвал полуразрушенного здания. Там уже вповалку лежали или сидели, опустив голову на руки, еще несколько десятков таких же пленных, грязных и обросших щетиной.

Ночь прошла беспокойно: одни орали во сне, другие молились, третьи хлюпали носом, а наутро всех вывели наверх, построив перед зданием. Со стороны окраин еще доносилась стрельба, но здесь было тихо. На площади стояли закопченный танк, пара бэтээров и дымила полевая кухня, у которой весело переговаривались ополченцы. В небе летали голуби.

— Значит так! — обведя строй глазами, сказал, подойдя к унылым шеренгам, один из ополченцев, по виду командир. — Всей украинской группировке кирдык! А вам, считайте, повезло. Жить будете. Сейчас всех накормят, и пойдете разбирать завалы. Понятно?

Пленные недоверчиво косились на него и тупо молчали.

— Я спрашиваю, понятно?! — напряг горло командир, а боец из охраны щелкнул затвором автомата.

— Понятно… ясно… зрозумило… — прошелестело по рядам, и в них кто-то громко зарыдал. Там ожидали иного.

Два дня Деркач вместе с другими ударно трудился, ожидая обмена пленными, который, по слухам, должен был вскоре начаться, а на третий попался как кур в ощип. Его опознали.

Когда вечером колонну гнали на ночевку в подвал, ей навстречу попалась очередь женщин с ведрами и бидонами у автоцистерны с водою. Они хмуро скользнули взглядами по оккупантам, шаркающим по асфальту, а потом одна, пожилая, уронив ведро, закричала «Попался, сволота!» — и набросилась на Деркача с кулаками.

— Женщина, прекратите! — стали оттаскивать ее конвойные. — В чем дело?

— Это каратель! — вырываясь, плюнула она в лицо пленного. — По весне наезжал со своей бандой к нам в поселок под Славянском. Арестовал парторга с зоотехником. Потом их нашли в балке повешенными.

— Цэ якась помылка, то був нэ я, — побледнев, забегал бандеровец глазами.

— Ты, ты, гад! — ткнула в него пальцем женщина. — Здесь, в городе, есть еще несколько семей из нашего поселка, который спалили ваши!

— Так, с тобой все ясно, — покосился начальник конвоя на Деркача. — Малой!

— Я! — шагнул к нему рослый ополченец.

— Отведешь этого героя вместе с женщиной в штаб, пусть там разберутся.

— Давай, укроп, топай, — вытолкнул тот пленного из строя.

Спустя полчаса его допрашивали в штабе ополчения. Поначалу Деркач запирался и все отрицал, но, получив пару раз в морду, стал давать показания. Назвал свою настоящую фамилию, должность и миссию, с которой прибыл в зону ΑΤΟ. Допрашивавшие переглянулись.

— Да ты, пан, я смотрю, важная птица, — сказал один, бородатый и в выцветшей казачьей фуражке.

— Отправим тебя в контрразведку, в Донецк, — добавил второй, из-под камуфляжа которого синела тельняшка.

В полдень вместе с ранеными ополченцами Деркач под охраной трясся в кузове трофейного «Урала», следовавшего в столицу шахтерского края. В полях чернела сожженная и брошенная украинской армией техника, навстречу по дороге гнали очередную колонну пленных.

Глава 6 Тишина над степью

Отгремел Иловайский котел, и каждому было воздано по заслугам.

Народное ополчение Донбасса превратилось в грозную военную силу, с самородками-командирами, умелыми бойцами и захваченными в боях оружием с техникой; около тысячи украинских оккупантов нашли там свою позорную смерть или бесславно сдались в плен; остальные были выпущены по гуманитарному коридору в «нэзалэжну». Подобно стаду баранов.

Киевская же хунта в лице Порошенко, Яценюка и еже с ними, пытаясь в очередной раз выдать поражение за победу, достойно наградила оставшихся в живых «гэроив».

— Да, чудны дела твои, Господи, — закончив читать вслух киевскую газету, смял и выбросил ее в окно Шубин.

— Складно брешут укропы, — сказал сидевший рядом за рулем Свергун, а кто-то из бойцов сзади крепко матюгнулся.

После Саур-Могилы Луганское подкрепление приняло участие в боях за Иловайск и теперь возвращалось обратно в несколько меньшем составе. Во время ликвидации котла погибло немало ополченцев и среди них Веселов, сгоревший вместе с экипажем в танке. На трофейную машину он пересел после того, как был подбит бэтээр группы Шубина, возглавив успешную атаку на отступавших карателей.

То, что осталось от танкистов, похоронили на кладбище Иловайска вместе с другими павшими бойцами, дав в воздух прощальный залп. Бойцы вернулись в город, и только Ионаш с Шубиным остались у могилы.