— Господин капитан, но почему вы едите от разлома, когда со вчерашнего дня объявлен общий сбор всех граничников? — спросил лейтенант. — Нас потому здесь и много, что сразу выпускники и предпоследний класс. Вчера прибыло высокое начальство из министерства, приказали директору Нраксу подготовить всех, кто владеет магией не ниже первого круга и способен держать оружие. А поздно вечером мы выехали в направлении границы.
— Без сопровождения? — уточнил я. — И почему директор — Нракс, он же был наставником по стихийной магии. Куда делся мастер Мрак, и что с мастером Исаей?
— Так мастер Мрак уже месяц не является директором, его перевели ко дворцу императора. А мастер Исая — как у него стали отказывать ноги, так он и сменил должность. Сейчас преподаёт тактику.
— Где ваш сопровождающий? — уточнил я.
— Да нам дали какого-то капитана, из министерства. Но он сказал, чтобы мы двигались до Артана — там нас встретят. А сам задержался по какому-то важному делу.
— Что за чушь. — нахмурился я, а у самого уже вовсю на душе скребли демоны. Что, нахрен, вообще происходит? — Лейтенант, вам хотя бы в общих чертах сказали, зачем вас так срочно отправляют на границу?
— Ну, вроде как ожидается массовый накат, и потребуются все силы для отражения. А вы разве не знаете, господин капитан?
— Да откуда ж мне знать? В дороге четверо суток, и двое последних не заглядывал в министерство или представительство. — ответил я. — И мне очень не нравится, что вас отправили одних к границе.
— Ну, министерский капитан объяснил, куда и как двигаться. А в Артане нас ждут, у министерства.
— Так. — быстро приняв решение, я начал действовать. — Шупака, собирайся, мы выезжаем.
— Уже? — удивился дригг. — опять в этот мокрая дождь?
— Нам до вечера нужно успеть в интернат. А затем сразу обратно.
— О, мы не поехать в моя деревня⁈ — обрадовался призыватель. — Ура-а-а! Тогда моя быстро собираться.
Через полчаса мы вновь двигались под дождём. Правда, он перестал лить так, словно небо прохудилось, и теперь лишь моросил непрерывно. Только сейчас мне не было до него дела, все мысли сосредоточились на одном — что, нахрен, происходит на границе? Чего я, человек, совсем недавно находившийся в нескольких сотнях метров от разлома, не знаю?
Задавая себе раз за разом этот вопрос, перебирая все странности, начавшиеся с той атаки, когда меня чуть не сжёг ифрит, я приходил лишь к одному выводу — из разлома скоро хлынет орда тварей. Не просто накат, а единовременный удар по всей первой линии обороны. И все, кто будет находится в этот момент на стене, обречены…
Огромным усилием воли я всё же заставил себя не повернуть назад. Проклятый символ на пуговице — интуиция буквально кричала, что он скрывает слишком важную информацию.
Дождь закончился лишь к вечеру. Впрочем, была от него и польза — нам по пути не попалось ни одного большого отряда воинов. Впрочем, может всем когорты уже выдвинулись к границе, и больше император не собирается отправлять войска к разлому.
Поворот от тракта к интернату не имел специальных дорожных обозначений, кроме одного:
«
И горе тому, кто нарушит это правило, и всё же пересечёт незримую черту. Одаренный скорее всего получит травму, а вот простак может и погибнуть.
К счастью, у нас с Шупакой имелись медальоны, которые сработали как ключ, пропустив через охранные заклинания.
— Ну вот, теперь о нашем прибытии в интернате всем известно. — улыбнулся я, когда мы уже двигались по узкой грунтовой дороге, с частично заросшей колеёй. Редко в интернате бывают гости, и им обычно всегда рады.
— Долго ещё? — поинтересовался Шупака.
— Четверть часа. До отбоя успеем. Правда сам интернат посмотреть не сможешь, темно уже будет. И обратно по темну выедем.
Ограда выступила из вечернего сумрака неожиданно, преграждая нам дорогу. И тут же послышался подростковый голос:
— Капитан Варда, предъявите медальон для подтверждения…
Сколько лет я здесь не был? Пять, шесть? Как тот раз, в отпуске, по зиме, заглянул проездом, так больше и не забирался столь далеко от границы.
Замерев посреди открытой веранды, я прикрыл глаза, и вдыхал столь родной, с детства знакомый аромат имперской лиственницы, из которой был срублен главный административный корпус. Столько времени прошло, а дерево все́ ещё словно живое…
— Ну вот, наконец-то я вижу настоящего граничника, а не того упрямого мальчишку, который был готов драться насмерть, отстаивая свою правоту и честь товарищей.
Открыв глаза, я увидел в распахнутых дверях седого старика, сидящего в кресле-каталке. Исая!
— Мастер! — два шага вперёд, опустится на одно колено, склонить голову, в знак безграничного уважения. Директор Исая заменил нам и отца, и мать, и строгого наставника. Не было ни одного ученика, который не любил бы этого старого воина всем сердцем…
— Рад, что ты заглянул к нам в гости. — моей головы на миг коснулась старческая рука. — Еще бы год, другой, и не застал бы меня в живых. Вставай уже, да расскажи, что привело тебя домой.