Imagine...(СИ)

Не успела телефонная трубка коснуться лакированной поверхности стола, как Медуза уже была в коридоре, а оттуда без стука вломилась в одну из крохотных спален, где в настоящий момент спала Т.Ф.

- Немедленно просыпайся, мерзкая девчонка! Тебя ждет господин Столас, так что не смей заставлять его ждать! – яростно зашипела хозяйка, чуть ли не волоком вытаскивая «подопечную» из-под одеяла. – Нашла время для отдыха, тебя тут не из добрых побуждений держат, облезлая Сойка!

Т.И. едва понимала, что происходит, так, как еще не до конца проснулась, да и поспать ей удалось всего каких-то жалких двадцать минут. Последний клиент ушел совсем недавно, и несчастная девушка практически валилась от усталости, но это никого не волновало, а в особенности злобную Медузу.

- Поднимайся! Иначе я сделаю так, что ни один демон, даже самый низший, не посмотрит в твою сторону.

Собрав мысли в кучу, Т.Ф. в считанные секунды привела себя в божеский вид, накинув на плечи вместо ночной рубашки наряд из темно-синего шелка, пригладила торчащие во все стороны перья на голове и хвосте, а после подвела глаза яркими тенями, превращаясь в диковинную птицу.

- Шагай быстрее. – Грозно крикнула Горгона, выталкивая девушку-птицу в коридор и за руку таща в сторону своего кабинета.

На шум из спален выглянули и другие «жрицы любви», сочувствующе глядя вслед подруге и мысленно проклинающие жадную до денег хозяйку, некогда обманом заманившую каждую из девушек в свой бордель. Контракт связывал их крепче самой толстой цепи, навсегда лишая возможности обрести свободу, разве что кто-то из сильных мира сего пожелает даровать понравившейся гетере свободу в обмен на какой-нибудь особо ценный артефакт. Но, как показывала практика, в Аду каждый был сам за себя, и чужие страдания не вызывали у грешников ничего, кроме злорадства.

Впихнув Т.И. в комнату, Медуза смерила ее ненавистным взглядом своих желтых змеиных глаз и закрыла за собой дверь, чтобы тут же припасть к ней ухом. Тихие шаги заглушил ворсистый ковер, однако женщина явственно услышала скрип половиц и стук пластмасса о дерево, когда Сойка подняла трубку со стола.

- Да?

- Здравствуй, моя сладкоголосая пташка! – пропел Столас, радуясь, словно ребенок.

- Здравствуйте, сир. Я рада вновь слышать вас.

- Как поживает мой милый птенчик?

- Превосходно, мне не на что жаловаться.

- Ц-ц-ц, – громко цокнул демон, и Т.И. явственно ощутила его недовольство, – мы с тобой это уже проходили, птичка моя. Я терпеть не могу, когда мне лгут, и ты это прекрасно знаешь!

- Простите. Этого больше не повторится.

Демон-филин умолк, вслушиваясь в тихий голос на другом конце провода, и непроизвольно сжал подлокотник своего дивана так сильно, что обивка на нем лопнула, не выдержав натиска острых, как бритва, когтей. Столас прекрасно знал, как Горгона привыкла вести свои дела, он и сам не гнушался использовать страх в качестве рычага давления на всех, кто мог хоть что-то дать ему в этой не-жизни. Однако все изменилось, стоило ему только столкнуться в коридорах «Греха» с маленькой Сойкой…

Ее хрупкий образ и глаза, полные печали, навсегда отложились в памяти Филина. А когда он услышал, как она поет, то окончательно пропал.

Малютка пташка оказалась настоящим сокровищем, поскольку могла скопировать любую тональность, взять самую сложную ноту, и унести даже самого искушенного слушателя на «седьмое небо». Именно из-за этой способности Медуза и не желала расставаться с Т.И., придумывая всевозможные способы как бы подольше продержать ее подле себя.

Столас был не первым, кто проявил к Т.Ф. заинтересованность, пусть и мотивы у всех «желающих» были разными, но только с Филином Горгона опасалась ссориться, понимая, чем грозит ей недовольство столь могущественного существа. Однако, острое желание «усидеть на двух стульях одновременно» никак не покидало алчную сущность, заставляя ту идти на риск и изворачиваться, но не давать любимой игрушке шансов заполучить свободу.

Медуза даже подумывала изуродовать Сойку, надеясь тем самым остудить пыл клиентов к персоне Т.И., но опасалась, что на одном голосе «подопечной» она много не заработает. И только это останавливало госпожу от идеи плюнуть синеперой птице в лицо своим ядом.

- Скажи мне, птичка… ты бы хотела стать свободной?

- А кто бы ни хотел, сир? Но я знаю, что этому никогда не бывать.

- Отчего же?

- Госпожа меня ни за что не отпустит, да и кто пожелает отдать за меня столь баснословную плату?

- А что, если я заплачу за тебя, птичка?

От подобного предложения Т.Ф. замерла, сжимая телефонную трубку побелевшими от напряжения пальцами. Он… заплатит? Нет, не может этого быть! Столас должно быть шутит! Зачем она ему? Что такого ценного может дать простая Сойка кроме своего пения?

- Т.И.?

- Зачем это вам?

Ее вопрос застиг Филина врасплох. Он и сам до конца не знал, для чего хочет вытащить синеперую певунью из захолустного борделя, но эта острая потребность никак не желала покидать его мысли и … сердце.

- Потому что я этого хочу. А если я чего-то хочу, то обязательно получаю это!