Имаго

На брусчатке Красной площади ветерок лениво передвигал желтые и багряные листья. Даже не знаю, откуда принес, но листья сочные, мясистые, толстые, как оладьи. Туристы бродят тесными стайками, на лицах сладкий ужас, ведь снова в России убивают иностранцев, да и своих тоже за связи с иностранцами… как говорят.

Я издали заметил туристку, что с разных позиций фотографировала памятник Минину и Пожарскому. Фотоаппарат дорогой, цифровик, с хорошим зумом и пикселями по высшему классу. К ней было подкатился один из местных, но она лишь брезгливо повела плечом, и тот отвалился.

Я приблизился, сказал негромко:

– Привет, Инга. Меня зовут Бравлин. Я от Лютового. Он не придет…

Она смотрела на меня молча, но в глазах что-то изменилось. Я не понял, облегчение в них отразилось или досада, но главное – я не промахнулся, это в самом деле та самая Инга, приметы которой описал Лютовой.

– И на что вы уполномочены?

Голос ее был ровный, приятный, глубоко женский, но хорошо контролируемый.

– На все, – выпалил я. Торопливо добавил: – Собственно, он не давал никаких полномочий. Просто, если честно, он вдруг зашел ко мне пару часов назад и сообщил о вас… У меня только и оставалось времени, что лететь сюда! Не было правила дорожного движения, которое бы я не нарушил!

Она усмехнулась, глаза чуть потеплели.

– Сосед? Это хорошо. Меня в самом деле зовут Инга, это не только пароль.

– Соседи бывают разные, – сказал я и вспомнил Бабурина, Пригаршина.

– Верно, – согласилась она, – но соседей знаем как облупленных.

– Это верно, – сказал я. – Так что… э-э… от меня требуется?

Она огляделась, на той стороне площади желтые, как осенние листья, зонтики летних кафе.

– Вон там совсем пусто, – сказала она. – Посидим, выпьем соку… Я плачу.

– Да я еще не голодаю, – ответил я скромно.

Она раздвинула губы в усмешке, но ничего не сказала. Молча мы прошли через площадь, я старался делать вид, что увиваюсь за богатой туристкой, Инга посматривала на меня со снисходительной усмешкой.

В кафе чисто, в виду башен Кремля за этим заведением явно следят особенно тщательно, из-за стойки тут же вышел предупредительный официант.

– Что изволите?

– Апельсиновый сок, – сказала Инга, и официант тут же выпрямил спину, не гнуть же ее перед соотечественниками, даже лицо стало надменное. – Два мороженых… Каких? Да хороших, с орешками.

– «Лесное», – подсказал я.

– «Лесное», – согласилась она легко. – В вазочках.

Официант на меня метнул полупрезрительный взгляд, что за мужчина, за которого заказывает женщина, все ясно, а на нее взглянул вопросительно. Все-таки в голосе Инги легкий акцент, за недельную туристическую поездку такой не приобретешь.

Инга проследила за ним взглядом, сказала негромко:

– У меня в сумке портативный глушитель. Никакое ЦРУ не услышит…

– А КГБ? – спросил я.

Она отмахнулась.

– КГБ – единственная организация, что еще не подчинена Штатам. За это ему не дают денег даже на карандаши! Им теперь только мечтать о супермикрофонах направленного действия. Итак, я привезла кое-какие списки… Всякие, разные. Здесь и виднейшие коллаборационисты, о которых вы не знаете, и список глубоко законспирированных агентов ЦРУ, и… многое другое. К тому же я уполномочена назвать места… а также дать линки на лиц, которые могут снабжать оружием. Я имею в виду – хорошим оружием! Настоящим армейским, а также специально разработанным для диверсионных групп. Здесь и мины повышенной мощности, их можно прятать в скорлупе грецких орехов, и… я же говорю, многое другое. Видимо, Лютовой совсем себя плохо чувствует, что не смог сам… такое важное дело…

Она сделала паузу, я вынужденно сказал:

– Да нет, он выглядел неплохо.

– А со здоровьем у него как?

– Нормально, – ответил я с недоумением. – Он же не старик, молодой и здоровый, как бычара!

– Да? – переспросила она с сомнением. – Это хорошо, здоровье ему понадобится. А то раньше у него были проблемы… Впрочем, это неподтвержденные данные. Он сам, надеюсь, в операциях не участвует?

Официант направился в нашу сторону с подносом, Инга замолчала. Мы помогли перегрузить на стол стаканы с соком и вазочки с мороженым, а когда официант удалился, я ответил с неловкостью:

– Простите, но это не потому, что я что-то скрываю… Я в самом деле не из РНЕ. Я просто сосед, как уже говорил. Я сам узнал только совсем недавно, да и то по случайности…

Она нахмурилась.

– По случайности? Это может быть опасно.

– Да нет, – сказал я торопливо, – все обошлось.

– Точно?

– Абсолютно, – заверил я.

– Ох, смотрите… Иногда аукается через годы.

– Уже не аукнется, – сказал я, со стыдом ощутил некую гордость, хотя гордиться убийством могут, как говорят люди прошлого века, только выродки. – Никто не аукнет.

Она умело подбирала ложечкой с краев подтаявшее мороженое, густые черные брови сошлись на переносице и остались, сцепившись в клинче.