Имам Шамиль

Третий путь — любовь к ближним. Устами пророка сказано: «Люби ближних. Храни верность родственникам, если даже они причиняют тебе горе».

Сложна и многогранна деятельность правителя. Он должен все и всех знать, не открывая себя до конца. Правящий должен избегать общества бесчестных и глупцов. С первыми он должен быть жесток, ко вторым — снисходителен…

— Отец, остановись! — воскликнул Гази-Магомед. — Твои слова подобны святым заповедям. Боюсь, что я не запомню все сразу. Каждое из этих мудрых изречений произноси в отдельности при встрече со мной, чтобы я мог заучить их на всю жизнь.

Узнав от лазутчиков, что Аргутинский с апшеронцами и кюринцами находится на месте летней стоянки — на высотах Турчи-Дага и не намерен предпринимать каких-либо действий, Шамиль с отрядами аварских наибов занял позицию на горе Руги, чтобы отвлечь внимание Аргутинского. Три тысячи мюридов во главе с Омиром салатавским имам направил через горы в Хайдак и Табасаран. Но салатавский наиб, испугавшись хаджилмахинского гарнизона, вернулся обратно. Возмущенный имам, собрав всех командиров тысячных, пятисотенных и сотенных и публично пристыдив Омира, дал ему отставку.

— Кто хочет показать свою удаль и умение, пройти к цели через все преграды? — спросил имам, обратившись к командирам.

Первым сделал шаг вперед Хаджи-Мурад. За ним последовали и другие наибы. Но Шамиль, обратившись к первому, спросил:

— Сколько сабель выделить тебе?

— Пятьсот, — ответил Хаджи-Мурад не задумываясь и добавил: — Только выбирать воинов буду сам.

— Благословляю, бери тысячу, — ответил имам.

Хаджи-Мурад выбрал самых храбрых, самых отчаянных соплеменников, прославившихся при осаде Гергебиля и Салтова. Он повел их вниз через земли Даргинских обществ, а Шамиль двинулся вверх, в сторону Кази-Кумуха. По дороге к Хайдаку и Табасарану Хаджи-Мурад завернул в аул Бойнак. Жители не оказали ему сопротивления. Только Муслим-хан — брат шамхала тарковского, укрепив свой дом, отказался сдаться. Мюриды окружили имение Муслима. В жестокой схватке хозяин был ранен и тут же скончался. Хаджи-Мурад взял в плен жену и детей Муслима, дом разграбил и предал огню.

Когда Хаджи-Мурад с тысячным отрядом явился в Хайдак, старейший аула, выйдя навстречу ему, сказал:

— Храбрейший из наибов, от имени жителей нашего селения прошу тебя освободить жену и детей Муслим-хана. Ради них мы обещаем тебе склонить на сторону Шамиля брата пленницы Шахвали-бека, человека уважаемого и влиятельного.

— Я не могу освободить эту женщину и ее детей без согласия на то имама, — ответил Хаджи-Мурад.

Старейшие ушли недовольными. Хаджи-Мурад, оставив в Хайдаке сотню своих мюридов, отправился в Табасаран. Кадий Исмаил, до которого дошли слухи о самодурстве и жестокостях, проявленных кичливым наибом Шамиля в Хайдаке, попробовал тоже вразумить Хаджи-Мурада.

Исмаил сказал:

— Хунзахский храбрец, запомни, ни один человек не может упрочить власть свою или тех, за кого он идет, на злодеяниях. Твое грубое обхождение с хайдакцами — ничто по сравнению с тем, что ты творишь…

— Я выполняю волю имама, — ответил Хаджи-Мурад табасаранскому кадию.

— Люди наши просили имама прислать к нам наиба, способного установить шариат и порядок в стране.

— Я это делаю, — дерзко ответил Хаджи-Мурад.

Тогда Исмаил-кадий возмущенно сказал:

— Если ты мародерство и бесчинство твоих мюридов считаешь формой установления порядка, ошибаешься. Более того, ты возмущаешь народ тем, что возишь всюду за собой пленную жену и сына покойного бека. И еще, — понизив голос, продолжал кадий, — ходят слухи, что ты насильно склонил к сожительству несчастную пленницу, жену Муслим-хана. Не достигнешь успеха подобными путями.

— Успех мне всегда обеспечивало мое оружие, — ответил Хаджи-Мурад, покидая Табасаран.

Ропот недовольства и возмущения разнесся по аулам Хайдака и Табасарана. Даже те, которые считались искренними сторонниками Шамиля, когда до их вилаетов дошли слухи о приближении донгуза Аргута, — обрадовались в душе. Хаджи-Мурад и сам почувствовал, что население готово подняться против него, не говоря уж о том, что оно не намерено создать ополчение.

Аргутинский, узнав о появлении Хаджи-Мурада с отрядом в Хайдако-Табасаране, разгадал маневр Шамиля. Он оставил на Турчи-Даге пост и быстро спустился с Гамашинских высот. Пехоту с местными всадниками и конно-ракетной командой направил на Шамиля, а сам с кавалерией, пятью батальонами пехоты и дивизионом драгун через Чирах двинулся к вольному Табасарану. В окрестностях аула Куярых произошло столкновение противников. Многие из тех храбрецов, которых выбрал наиб, пали в схватке. Жена убитого Муслим-хана с детьми сумела скрыться. Небольшой отряд с самим хунзахским героем спрятался в горах с награбленным богатством, стадами угнанного скота хайдакцев и табасаранцев. Следуя за ним, Аргутинский поднялся вновь на Гамашинские высоты.

Узнав о событиях, происшедших в Хайдаке и Табасаране, Шамиль, оставив намерение двигаться дальше на юг, вернулся в Ведено.