Имам Шамиль

— Идет Аргут!

Противники на миг оцепенели, одни — от радости, другие — от страха. И вот в минуту, когда победа казалась верной для одних, а гибель неминуемой для других, — все перевернулось. Мюриды стали пятиться назад, а воодушевленные солдаты с удвоенной силой заработали штыками и саблями, под восторженные возгласы победного «ура».

Действительно, командующий войсками Прикаспийского края генерал-фельдмаршал Аргутинский быстро спускался от Чираха по направлению к войскам Шамиля. Русские артиллеристы, установив орудия на возвышенности возле дороги, открыли огонь по осаждавшим. Войска имама отступили к аулу. К великому удивлению Аргутинского и Шамиля, осажденные солдаты, женщины и дети, выбежав из крепости, кинулись не к спасителям и не вслед за отступающим врагом, а в сторону, не обращая внимания ни на тех, ни на других.

— В чем дело, что это значит? — спросил Аргутинский, вынув длинный, давно погасший чубук изо рта. Это было единственным признаком волнения главнокомандующего, с сонливой физиономией и невозмутимым видом восседавшего на таком же толстом и приземистом коне, как сам.

— Ваше сиятельство, нет оснований для беспокойства, они бегут к воде, — сказал адъютант.

— Бедняги, значит, эти сукины сыны отрезали им воду. — Сказав это, Аргутинский вновь зажал чубук меж зубов и, прикрыв глаза, погрузился в дремоту.

Обратившись тылом к аулу, войска Шамиля остановились. Аргутинский тоже стал лагерем у подножия горы. Часть отряда, в основном кавалерию, он подвинул к крепости. Так стояли они два дня. На третий день к имаму явился посыльный, который сообщил, что мюридами наиба Эфенди карахского, отправленного имамом для наблюдения за кубинской дорогой, обращен в бегство отряд, который должен был напасть на войска Шамиля.

Подхода кубинского гарнизона с фланга с нетерпением ждал Аргутинский. Командующий отряда, шедшего из Кубы, полковник Игреев на полпути от Ахтов сделал обеденный привал. Верховые кони были разнузданы, лошади обоза выпряжены и пущены на пастбище. Усталые солдаты кто купался в реке, кто уснул на зеленой лужайке. Мюриды, неожиданно выскочив с трех сторон, напали на солдат Игреева. Началась резня. Побросав оружие, одежду и лошадей, солдаты в панике разбегались во все стороны. Сам полковник едва избежал плена. С богатой добычей боеприпасов и провианта, с большим количеством пленных Эфенди карахский подошел к лагерю имама. Так и не дождался Аргутинский условного пушечного выстрела — сигнала к наступлению на Шамиля с двух сторон.

— Теперь разреши пойти на него, — сказал Эфенди карахский, указав пальцем в сторону войск Аргутинского.

— Аллах на помощь! — ответил имам.

Оголив шашки и кинжалы, со свистом и гиком бросился конный отряд карахского наиба на позиции русских. Вслед за верховыми кинулись ополченцы. Женщины, дети, старики, взобравшись на крыши саклей, высоко подняв руки с зажатыми камнями, кинжалами, палками, потрясая ими, стали кричать. Их дикие крики, подхваченные громким эхом, наводили ужас на всех. Пехота Аргутинского попятилась к горе. Мюриды остановили коней у подножия. Кавалерия, отправленная к крепости, укрылась во дворе. Отряд Даниель-бека возобновил осаду крепости. Вновь назначенный начальник гарнизона капитан Смольников, выбрав несколько человек отступников-ахтынцев, велел им пробраться к аулу, чтоб усмирить жителей. Но они были схвачены мюридами ночью и отправлены в крепость Ырыб.

На заре следующего дня войска русских по приказу генерала Аргутинского вышли на равнину, расположенную недалеко от Ахтов, и стали строиться в ряды. Шамиль распорядился, чтобы то же самое сделали мюриды. Когда со стороны колонны русских послышались звуки команды сигнального рожка «в бой», Шамиль тоже объявил газават во имя аллаха. Как буйные ветры понеслись навстречу друг другу всадники. Ударившись грудь о грудь, вздыбились, закружились смерчем боевые кони. Зазвенела, залязгала булатная сталь. Замелькали огненные взоры, оскаленные зубы обезумевших воинов и животных. Но многоголосое «ура-а-а» с нарастающей силой извещало об успехе русских. Мюриды отступали от окраины аула в сторону ущелья. Жители Ахтов выходили к ним с крынками молока, кувшинами воды. Ахтынские старухи, одетые во все черное, стоя на крышах, поднимая руки к небесам, восклицали: «Яллах!»

С раннего утра до захода солнца длился бой. Усталые воины валились с ног. Отойдя к ущелью, через которое дорога вела в горы, Шамиль опустился на землю. Совершив молитву, сел на небольшой валун, склонив голову. Он не поднял глаз, когда к нему подошли Даниель-бек с Гази-Магомедом и стали перечислять имена павших. Но когда сын сообщил ему, что в селении остался отряд ополченцев из числа жителей аулов, расположенных близ Ахтов, чтобы захватить имущество погибших ахтынцев, Шамиль, бросив на сына гневный взгляд, сказал: