Имам Шамиль

Даниель-бек разрушил крепость, сжег казармы солдат и дом старосты в селении. Он хотел было идти в сторону Царских Колодцев, но лазутчики доложили о концентрации большого числа войск противника возле укрепления. И действительно, командующий силами лезгинской кордонной линии генерал-майор князь Григорий Орбелиани стягивал к Царским Колодцам основные силы, отправив в штаб армии и командирам войсковых подразделений, граничащих с ним, срочные донесения о нашествии скопищ имама в пределы Джар и Белоканы. Немедленно была мобилизована милиция ближайших грузинских селений. У Муганлинской переправы в Алазанской долине стали строить завалы и редуты. Из различных уездов Грузии к Алазанской долине были брошены регулярные силы, чтобы воспрепятствовать продвижению полчищ Даниеля к Элису. В Ширак, Каладара и Голю были высланы отряды милиции с ополчением.

Тогда Даниель-бек решил отойти к глубокому ущелью, расположенному в горах, выше крепости Закатал, и укрепиться там.

Через два дня к ущелью подошел Орбелиани с тремя батальонами пехоты, шестью орудиями и десятью сотнями кавалерии. В тот же день, установив орудия напротив входа в ущелье, Орбелиани начал обстрел вражеских позиций, чередуя огонь артиллерии с атаками. На следующий день, с утра, после продолжительной артподготовки, за которой последовала кавалерийская атака, Орбелиани удалось выбить мюридов с передних завалов. Пехота его, зайдя с флангов, поднялась на возвышенности и ружейным огнем оттеснила горцев в глубину ущелья, но большего ей достичь не удалось — верхние этажи над ущельем оказались занятыми мюридами.

К вечеру, узнав, что на соединение с лезгинским отрядом спешит дагестанский отряд во главе с Аргутинским, Даниель-бек решил подняться к Месельдельгерским высотам, где царское командование возводило новое укрепление. Гарнизон крепости заперся и встретил мюридов пушечным огнем. Неоднократный штурм не привел к успеху. Спешившие на выручку гарнизона лезгинский и дагестанский отряды уже были у подножий Месельдельгера. На гору вела узкая тропа, вьющаяся змейкой по обрывистому лесистому склону, доступная для прохода одного человека. Подойти к высотам обходным путем было невозможно. Даниель-бек стал отходить через Джурмут в горы.

К урочищу Динди, где стоял Аргутинский, прискакал гонец от командующего линией генерала Орбелиани с предложением идти в сторону месельдельгерского укрепления, гарнизону которого ежечасно грозила опасность. Аргутинский тотчас покинул Динди и через Закатал пошел на соединение с Орбелиани. Когда помощь подошла к укреплению, стало известно, что Даниель-бек, узнав о движении Аргута, снял осаду после безуспешных атак и поднялся в горы к Джурмуту.

Аргутинский приказал начальнику кавалерии генерал-майору Суслову преследовать мюридов. Когда Суслов подошел к Месельдельгеру, хвост неприятеля перевалил через Джурмут — один из отрогов Главного хребта. Расстояние между Сусловым и Даниель-беком составляло десять часов времени. Дальнейшее преследование отряда было бессмысленным, и генерал вернулся обратно.

Аргутинский, дав возможность войскам передохнуть, возвратился с дагестанским отрядом обратно, и, уже не торопясь — по более удобной дороге через Алазанскую долину, Шипское ущелье, Салават, Рутул, Нус-Даг — в Кази-Кумух. Здесь он распустил отряд на зимние квартиры, а сам вернулся в Темир-Хан-Шуру.

* * *

Стояла поздняя осень. В горах Чечни и Дагестана уже не таяли снега. В такое время, оставив все дела, люди отсиживались дома. Только важные события или крайняя необходимость могли выгнать человека из дому.

В эту пору в Ведено спешил человек. Одет он был в длинную черную бурку, голова закутана в башлык. Лицо было веселым. Он ехал в окружении нескольких вооруженных горцев, так же хорошо одетых и так же умело восседающих на прекрасных скакунах. Это был шамилевский наиб Даниель-бек. Он спешил к имаму. В Новом Дарго, выросшем рядом с Ведено, перед подъехавшими всадниками быстро появились два стражника, которые, тут же исчезнув, в миг распахнули ворота большого дома с обширным двором. Ловко соскочив с коня, Даниель-бек, бросив повод подбежавшему нукеру, быстро поднялся по лестнице и без предупреждения вошел в комнату Шамиля.

Имам по выражению лица наиба понял, что торопился он с доброй новостью. После обычных приветствий, сев напротив имама, Даниель-бек сказал:

— Слава высочайшему владетелю миров! Худший из царских генералов, Аргутинский, скован параличом.

— Брат мой Даниель, я не разделяю твоей радости. Ты неправильно выразился, назвав Аргута худшим из царских генералов. Напротив — это один из лучших, храбрейших, достойнейших военачальников, опаснейший из наших врагов.

— Согласен, я имел в виду последнее.

Кивнув головой в знак того, что понял, Шамиль продолжал: