Имам Шамиль

Смельчаки поднимались гуськом с двух сторон, на расстоянии вытянутой руки друг от друга. К их спинам были привязаны какие-то ноши, похожие на мешки или тюки. Перешептываясь меж собой, они вбивали очередные крючья и, цепляясь за них, рывками поднимались все выше и выше. Первые скалолазы несли за спиной только связки крючьев.

Сурхай, сделав знак рукой Хаджияву, показал на петлю.

— Кто вы? — спросил тихо и дружелюбно Сурхай.

— Это я, Амир-хан, — ответил знакомый голос.

— Наши! — обрадованно воскликнул Хаджияв.

Два темных аркана, словно две длинные змеи, метнулись вниз и, скользнув по поверхности огромных косматых папах, повисли перед лицами смельчаков. Оба ухватились за них руками и, запрокинув головы, крикнули:

— Тяните!

Сурхай и Хаджияв с помощью товарищей стали тянуть арканы.

Когда папахи показались у края, схватили за руки нежданных кунаков и подняли их наверх.

— Асаламалейкум, братья! — тяжело дыша, воскликнул чиркеевский Амир-хан.

Сурхай и Хаджияв бросились обнимать его.

— Быстрее помогите тем, — сказал Амир-хан, указывая в сторону обрыва. — Люди измучились. Они лезут с патронами, оружием и продовольствием, которое послали имаму жители нашего села… До рассвета надо поднять девяносто восемь человек.

Амир-хан сам схватил один из арканов и, опустив его вниз, крикнул:

— Лабаза, привязывай свой мешок и хурджин Абакара к веревке!

Вскоре наверх втащили хурджин и мешок, а затем Лабаза с Абакаром. Все защитники Шулатлулгоха собрались у обрыва, помогая смелой сотне чиркеевцев, пришедших на помощь имаму. С ними был и Ахвердиль-Магома.

— Вах! — восклицали восторженно мюриды, втаскивая очередных смельчаков на гору.

— Если бы передо мной появился отряд шайтанов, я был бы менее удивлен, — говорил Сурхай. — Только змеи сквозь землю и птицы по небу могли подняться с этой стороны на Шулатлулгох.

Сурхай послал одного из мюридов доложить имаму о прибытии помощи из Чиркея. С ним пошел и Ахвердиль-Магома. Имам не спал. Каждую ночь он проводил в мечети. Сидя на коленях, он то читал Коран, то отбивал земные поклоны, моля всевышнего послать победу войскам, сражающимся во имя истинной религии.

Но Ахвердиль-Магома не зашел сразу в мечеть.

Когда молодой мюрид с поклоном, представ перед имамом, доложил о прибытии помощи из Чиркея, Шамиль внимательно посмотрел на него и спросил:

— Кто тебя прислал сообщить об этом?

— Сурхай, — ответил мюрид.

— Не приснилось ли это во сне твоему наибу?

— Нет, имам, не приснилось! — воскликнул Ахвердиль-Магома, бросаясь к Шамилю.

— О аллах, нет предела чудесам твоим! — сказал имам, поднимаясь. Он пожал руку своему другу.

— С неба свалился, с кем пришел?

— С Амир-ханом и сотней чиркеевцев, принесли то, в чем бывает нужда у осажденных.

— Каким путем?

— Через ущелье, со стороны Шулатлулгоха.

— Удивительно! — проговорил Шамиль, качая головой. — Нет, птицы и змеи — ничто перед человеком…

В ту же ночь сотня чиркеевцев спустилась по траншее с Набатной горы к Цитадели. Усталые храбрецы крепко уснули в гостеприимных саклях Ахульго. Только Амир-хан и Ахвердиль-Магома продолжали сидеть в мечети рядом с Шамилем. Они рассказывали имаму, с каким трудом им удалось подойти к ущелью, перевезти на связанных бревнах с надувными бурдюками по углам плотов тяжелый груз через бурный поток Андийского Койсу. Как ждали целый день наступления темноты, потому что на всех подступах к Ахульго днем и ночью стоят дозорные гяуров.

— Поистине нет преград человеку во вселенной… Недосягаемы только высоты неба и глубины преисподней, предназначенные для праведных и грешников, — сказал Шамиль, с благодарностью глядя на друзей.

* * *

На следующий день Граббе усилил батарею, установленную против Сурхаевой башни.

Когда разрушительный залп ударил по укреплению Шулатлулгох, Шамиль приказал сотне мюридов во главе с Юнусом ашильтинским подобраться к батарее со стороны старого Ахульго и уничтожить ее. Однако вылазка не удалась. Подступы к батарее зорко охранялись. Мюриды были замечены.

С раннего утра до четырех часов дня из десяти пушек обстреливалась Сурхаева башня. После этого лучшие пластуны кабардинского, кюринского и апшеронского полков бросились на штурм Шулатлулгоха под прикрытием плотного ружейного огня.

Штурмующие несли над головами специально изготовленные деревянные щиты, обитые кусками старых шинелей и войлоком. Этим Граббе хотел предохранить головы солдат от града летящих сверху камней.

Камни вновь посыпались с горы, сбивая щиты, сшибая с ног наступающих. Но на месте упавших становились под щиты новые солдаты. С криками «ура» они лезли к заветной вершине.

Защитники Шулатлулгоха срослись с землей у самого края.

Все ближе и ближе щиты солдат. Раненный в грудь осколком снаряда наиб Алибек аварский, подозвав к себе Сурхая, сказал:

— Я слышу голоса гяуров… Враг приблизился к нашим позициям. Прикажи двум мюридам положить меня на бурку и отнести туда, где вскоре вспыхнет схватка. Умирать в строю мне будет легче, чем под развалинами башни.