Имам Шамиль. Книга первая

– Ты забываешь, что он чайка[35]. Его мать была простая женщина, за что он всю жизнь и терпит неприязнь со стороны чистокровных родственников ханского происхождения. К тому же чанка Гамзат находится в непримиримой вражде с хунзахской ханшей. А ханство Аварское, как тебе известно, является камнем преткновения для наших вольных обществ, с тех пор как наследники нуцалов, потеряв независимость, силу и мощь, продались русскому царю за золото.

Через день, на восходе солнца, три конника, закутавшись в бурки, ехали по дороге, ведущей в Гоцатль.

Гамзат-бек накануне был извещен о предстоящей поездке в Цудахар. Магомед, Шамиль и Амир-хан не раз бывали в Гоцатле. Потому, не сдерживая торопливых коней, направились к одному из видных домов, расположенных в центре аула.

Хозяин встретил их у ворот. Средних лет, высокого роста смуглолицый человек, шагнув навстречу, протянул руку гостям. Трое слуг приняли поводья коней. Дом Гамзата был небогат, но влиятелен. Отец его Алискендер-бек был известен в Аварии смелыми набегами на Кахетию. Прославился и в Чечне. Со своим отрядом Алискендер-бек примкнул к мятежным силам шейха Мансура, поднявшегося против царских завоевателей. Гоцатлинскому беку удалось избежать расправы. Он вернулся в родной аул. Сыну Гамзату Алискендер-бек дал хорошее образование. Восьмилетнего мальчика отправил в Чох – к известному ученому-арабисту Махачу-эфенди. Двенадцать лет учился Гамзат, из них четыре года у муллы Нура Хунзахского. Он изучил арабский язык, философию, теологию, мусульманское право. После окончания учёбы Гамзат вернулся в Гоцатль, женился и стал исполнять должность помощника кадия.

Правительницей Хунзахского ханства после смерти мужа стала Баху-бике. Напуганная действиями Ермолова, ханша покорилась русскому наместнику, чем вызвала недовольство соплеменников. Чтобы упрочить свою власть, по совету близких, Баху-бике решила отправить в Тифлис делегацию, дабы обсудить вопрос о денежной помощи. Возглавлял посланцев старший сын ханши – шестнадцатилетний Абу-Нуцал. В числе делегированных был и Гамзат-бек Гоцатлинский. В Тифлисе хунзахскую делегацию арестовали. Однако старшего сына ханши сразу освободили, а Гамзат-бека отпустили только благодаря вмешательству Аслан-бека Кюра-Казикумухского. Последний убедил Гамзата, что аресту он был подвергнут чуть ли не по указу коварной ханши Баху-бике.

На самом же деле Аслан-бек был зол на хунзахскую правительницу за то, что та отказала ему в руке дочери, выдав её за сына шамхала Тарковского. Гамзат-бек затаил зло на русского наместника и хунзахскую ханшу. С Магомедом и Шамилём Гамзат-бек был знаком по совместной учебе у муллы Нура Хунзахского. Прочитав письмо шейха Ярагского, Гамзат-бек сказал:

– Я сделаю всё зависящее от меня.

Ночь гости провели в Гоцатле. Утром вместе с Гамзат-беком они выехали из села. По мосту через Койсу переехали на другой берег и направились вдоль русла вверх к Кулпе.

Над дорогой громоздились причудливые скалы. Однообразный шум реки печальным напевом замирал где-то вдали. Величавая мрачность каменных громад местами смягчалась изумрудными островками пробивающейся травы и жалкими саклями одиноких хуторов. Но вот показались небольшие низины и пологие склоны гор, на которых зеленели фруктовые сады, а над ними, на вершинах скал, как большая крепость, возвышался старый Цудахар с высокими стрельчатыми минаретами. Только одна старая мечеть была расположена внизу, у подножия, где по четвергам на площади шумели базары.

Четыре всадника не спеша поднимались к аулу.

– Асалам алейкум, – обратился Магомед к сидящим на годекане мужчинам.

– Ваалейкум салам, – ответили ему, с почтением поднимаясь с мест.

– Не укажете ли дом, в котором живёт переехавший из Кази-Кумуха устад Джамалуддин-Гусейн?

– Почему же нет, не только укажем, но и подведём к нему, – любезно ответил седобородый даргинец и, глянув на сидящего с краю молодого человека, сказал: – Покажи двор Аслан-кадия.

Молодой человек быстро пошёл вверх по узкой улочке. Указав пальцем на высокие ворота с железными кольцами под красивой аркой из белого тёсаного камня, парень сказал:

– Это дом Аслан-кадия, здесь и живёт казикумухский учёный.

Человек кадия, стоявший у ворот, услыхав имя хозяина, вмиг распахнул их, пропустил приезжих. Навстречу гостям выбежали сыновья хозяина, взяли коней под уздцы.

В просторной, убранной коврами кунацкой сидели двое. Когда гости вошли, они поднялись. Первым шагнул навстречу высокий худощавый мужчина лет сорока пяти, с приятными тонкими чертами бледного лица, на котором выделялись длинная борода с проседью и тёмные грустные глаза. Белая чалма, повязанная поверх высокой папахи, делала его ещё выше рядом с плотным, коренастым, румяным Аслан-кадием.

– Дети мои! Хвала Всевышнему, дарующему радость встречи! – воскликнул бледнолицый. Это был устад Джамалуддин-Гусейн.

После рукопожатий хозяин усадил гостей на ковре.

– В прошлом году мы собирались навестить тебя в Кази-Кумухе, но, как видишь, Аллаху было угодно свести нас здесь, – сказал Магомед.