Имею топор - готов путешествовать!

Мы ехали около получаса, и выбрались из кареты в районе портовых складов – это место совершенно обезлюдело после того, как пираты Кроуба закрыли для Харашты выход к морю.

Небо было свинцового оттенка. На западе собиралась дымная тьма. Подсохшая кровь на мечах Гхашш казалась черной, как деготь.

– Дальше пешочком до самой Морской Биржи, – молвил Джабар, спрыгнув на мостовую. – Но сначала переждете в одном месте, пока я погляжу, что да как.

То и дело оглядываясь, Джабар повел нас по тропке между тыльными сторонами пакгаузов. Одно место оказалось бывшим засолочным цехом. Вонь тут стояла – хоть вешай топор (не мой, разумеется, мой топор бы здесь задохнулся). Заплесневелые сальные бочки, такие же разделочные столы. Кусковая соль с черным налетом в открытых рундуках. Отсюда ушли даже крысы.

– В таких местах хорошо предаваться размышлениям, – подумав, сказал Олник. – Тихо и ничто не отвлекает.

Эльфам поплохело почти сразу, они стали у приоткрытой двери, принц оказался слабее в коленках – несколько раз его чуть не вывернуло наизнанку. Не знаю, как выглядят вывернутые наизнанку перворожденные, но сомневаюсь, что так же царственно, как снаружи.

Я буркнул что-то ободряющее, на что Виджи испепелила меня взглядом.

Да-а, так недолго потерять работу. Глядишь, после всех перипетий эльфы раздумают брать меня в качестве проводника, и теперь уже мне придется их упрашивать.

К счастью, Джабар вернулся быстро.

– Вроде тихо. Карлики готовы, в гавани уже опускают запорные цепи. Лошадей давно отправили через городские ворота, это выносливые животинки, а с ними ишачонок по имени Чахоточный Чох для нашего гнома. К тому времени, как вы прибудете в Текно, они уже будут вас ждать. Деньги творят чудеса, а большие деньги творят большие чудеса, верно?.. Что с вами, господа ненаглядные? – прикинулся дурачком он. – Мать честная, да вам, никак, плохо?

Мы поспешили выйти. Редкие рваные облака волочились по темно-серому небу, луна светила все ярче; со стороны моря уже наползал туман.

Джабар покрутил головой, недоуменно пожал плечами:

– Яханный фонарь, с тех пор как я уселся на козлы, мне все кажется, что за мной следит какая-то сволочь. В голове, что ли, дырка? Чепуха!

Я поймал взгляд гнома. Тот чуть заметно кивнул и показал два пальца. Верно, Олник: тварь, которую я прикончил, не одна. И, может, этих тварей даже не пара, а куда больше.

Эльфы обменялись певучими фразами, я расслышал тревожные нотки. Похоже, они кое-что знали про крылатых уродов. Ладно, расспрошу позже. Твари следят, но не нападают, это главное.

Мы снова, петляя, углубились в лабиринт пакгаузов. Чем ближе мы подходили к Поющей Помойке, тем гуще становился туман под ногами. По моему телу прошла дрожь – еще несколько минут, и прощай, Харашта!

– Джабар... – окликнул я.

– А?

– Мне жаль, что так вышло.

– О чем ты?

– Заварушка в Гильдии. Мне жаль, что ты так здорово влип...

Он хохотнул:

– Ерунда! Ты со своими эльфами провернул то, на что у меня не хватало духу много лет. А теперь... Вот оно, время, когда можно все изменить. Гильдии нужна одна голова, смекаешь? – Его лицо стало непривычно жестким. Я смекнул. Одна голова на плечах, остальные – с плеч. Сегодня ночью это случится. Бедный Веселин Котятко...

А насчет одной головы он, кажется, имел в виду себя.

Я не стал уточнять.

Впереди показалась Поющая Помойка. Теперь по ночам это место словно вымирало. Тишь да гладь... Несколько бродяг дремали там и тут, возвышаясь в голубоватом тумане как болотные кочки. В портовых кабаках едва теплилась ночная жизнь – ни тебе драк, ни пьяной ругани. А в харчевне Лысого Арти вообще, окна закрыты ставнями. Чудно, в это время у него должны быть хоть какие-то посетители.

Корабли темнели на спокойной воде.

Тишина. Ни голосов, ни скрипов.

Джабар указал на тусклый, чуть заметный огонек вдали:

– Восьмой пирс, карлики ждут не дождутся. Радуйтесь, господа эльфы: час избавления пробил!

Мы сделали по набережной только десяток шагов, когда один из спящих бродяг – жуткий тип в грязных бинтах с головы до ног – вскочил и яростно затарахтел в свисток.

Дверь харчевни с грохотом распахнулась, клин оранжевого света закрыли черные силуэты. Они выбегали наружу один за другим, в их руках блестели...

– Назад! – заорал я.

Что-то свистнуло мимо моей щеки, что-то задребезжало по камням. Люди из харчевни, перекрыв путь к восьмому пирсу, садили по нам из легких арбалетов. С расстояния в двадцать ярдов трудновато сделать прицельный выстрел, но луна светила ярко, очертив разбежавшиеся по набережной фигуры серебристой каймой, а это значило, что и мы – такие же подсвеченные мишени. Я расценил наши шансы на благополучное отступление как пятьдесят на пятьдесят.

Ошибся. Спящие бездомные (или бездомные спящие) начали вскакивать, раздались глухие шлепки спущенных тетив. Подонки стреляли по нам почти в упор!

Тип, замотанный в грязные бинты, что-то прокаркал, вскидывая арбалет. Он выстрелил в меня, целя в горло. И он бы попал, точно вам говорю, если бы на пути стрелы вдруг не оказалась эльфийка.