Имею топор - готов путешествовать!

Братья начали таращиться в мою сторону, задирая лохматые бороды. Потчуя меня инвективами, Даргонзанд распалялся все больше. Наш фургон как раз проезжал мимо холма. Привстав на сиденье, я – терять нечего! – показал многомудрому учителю кукиш. Он взбесился и подпрыгнул, как петух на насесте. Думаю, узкая каменная площадка была еще немного скользкой от утренней росы, ну и, конечно, зря он стоял на ней босиком: его правая нога взлетела в воздух, миг – и бренное тело специалиста в вопросах просветления навернулось с менгира.

Восемь ярдов – не большая высота, если прыгать умеючи. Ну, и смотря на что прыгать. Но падать с такой высоты головой вниз даже на поставленные горкой матрасы я никому не советую. Сквозь глухой звук удара донеслось звонкое «хрусть!», взлетело облачко пыли. Тело великого мудреца и чудозвона застыло у подножия монолита. Виджи вскрикнула.

Надо же, какое несчастье. Ай-ай-ай. Надо будет сказать Альбо, чтобы помолился за упокой его гнилой души.

После краткого замешательства братья, курлыкая, посыпались с насестов. Их глаза горели фанатичным огнем, а скрюченные пальцы и оскаленные рты никак не вязались с обликом просветленных пророков.

Я хлестнул вожжами, лошадки припустили. Эльфийка едва успела подхватить свой меч. Сзади раздались вопли, и что-то, отдаленно похожее на собачий вой. Любопытно, они действительно попробуют меня убить? А как же постулаты? Попытка обрести просветление отказом от насилия? Гм, а не изменил ли наставник после случая со мной концепцию учения? Под моим прямым влиянием, так сказать? На миг я почувствовал себя восточным гуру и впал в грех гордыни.

Олник поравнялся с нами, то и дело оглядываясь через плечо.

– Фатик, за вами толпа! – крикнул он. – А-а-апчхи-и-и! Мое почтение, сударыня эльфийка!

Он так и сказал – «за вами», поскольку решил нас обогнать. Резвый осел с одним задрипанным гномом бежал куда быстрее, чем ехал наш перегруженный фургон. Я не успел моргнуть, как Чох оказался впереди на три лошадиных корпуса. Гном шлепал серого ладонью, мотыляясь в седле. Если бы не стремена, он бы уже десять раз свалился.

– Что они... хотят от нас? – Виджи уцепилась за дугу фургона, привстала и поглядела назад. Узкий поясок очерчивал ее осиную талию. – Эти страшные... люди... Вы знакомы с ними, Фатик?

Кажется, она не совсем поняла слова пророка. Эльфийка, что с нее взять.

– Друзья сурового детства! – крикнул я, молясь, чтобы от тряской езды по бездорожью у нас не отпали колеса. – Как обычно, я должен им денег.

Гритт! В этот миг я ощутил стыд за свою расу. Да, мы на первых позициях почти везде, но и по глупости мы первые тоже. Такого количества слепых дурней, которые сбиваются в стада по первому зову шарлатанов, нет ни у гномов, ни у эльфов, кажется, потому, что эти расы не одержимы изначально безнадежным поиском глубинного смысла бытия.

– Этот человек наверху... Он умер!

– Сначала упал, потом умер, – я вновь подхлестнул лошадей. – Он, может, еще оживет. Пророки живучие сволочи.

– Некоторые бегут на четвереньках...

– Это потому, что у них затекли ноги.

Она ахнула:

– Они швыряют в нас камнями!

– Просят остаться на обед. Ничего, сейчас мы оторвемся. Все равно из харчей у них только вяленая репа.

Виджи присела на свое место и попыталась опрокинуть меня взглядом.

– Вы... вы шутите!

– Есть немного.

Ее уши заалели, а глаза расширились – точно как тогда, в нашей конторе. Я испугался.

– Но зачем?

– Что зачем?

– Зачем вы шутите со мной, Фатик Джарси?

Гм, и правда – зачем?

– С доброй шуткой жизнь кажется веселее. Добрая шутка вызывает улыбку на устах женщин.

Ее лицо окаменело.

– Пожалуйста, Фатик Джарси, не шутите со мной больше, иначе я дам вам оплеуху!

О-о-о, Гритт... Э-э-э... А-а-а... Гм.

Я посмотрел ей в глаза (это было непросто, если учесть, что я правил фургоном по бездорожью) и кивнул:

– Хорошо. Нас преследует стая зомбированных кретинов. Они пошли на поводу у алчного ублюдка, который напел им песенки про нравственное совершенствование путем отказа от всех радостей жизни. У многих из них были жены и дети, дом – полная чаша и хорошие счета в банке, а теперь у них только голая задница, которую холодит ветер. Ублюдок, который довел их до этого, помер, и я этому рад. И не нужно на меня так смотреть! Я – гррр! – варваррр!

– Я знаю, – тихо отозвалась она.

Низкий кустарник царапал дно фургона. Из-под копыт порскнул песчаный заяц – жилистая бестия, которую было практически невозможно разварить до состояния, когда его мясо можно жевать, не рискуя сломать челюсть. Заговорившись, я чуть не своротил фургон в промоину. В последний момент удалось ее обойти. Олник на своем ишачонке мелькнул далеко впереди, скрываясь за длинным, словно рыбий хребет, взгорком. Резвый, шельмец!

Дрогнул полог, Альбо просунул голову, блистая тонзурой; упитанные щеки ходили ходуном.

– За нами озверелая толпа!

Угу, тихие радости похода.

Я искоса глянул на Виджи – ее уши, слава богу, остыли.

– Это шайка пророков. И у каждого фитиль в заднице для добавочной экзальтации.

Он шевельнул густыми бровями:

– Пророки Атрея?